— Это голова философа, астролога и алхимика Френсиса Бэкона. И означает, что в доме живет его последователь, который охотно за деньги вам и погадает, и гороскоп составит, и чудодейственный электуарий сварит. Вместо Бэкона может быть изображение волшебника Мерлина. А вон и странству ющий мой собрат тащится: видите, в бархатном плаще?
Действительно, по улице важно шел высокий дядька с тощей бородкой, словно козлиной, в длинной темной одежде и островерхой шляпе. К дядьке подбежала немолодая женщина, похоже, прислуга, сунула монету, и они стали о чем-то шептаться.
— И как вы думаете, при такой конкуренции много можно заработать? — насмешливо промолвил Лёдник. — Да меня сразу в участок сдадут те, у кого я заработок перебью. Помните, пан Вырвич, прецедент в корчме под Раковом?
Прантиш мрачно кивнул головою. Воспоминания невеселые. Тогда Лёдника забрал судья Юдицкий, чтобы продать пану Герониму Радзивиллу, что взялся гноить да пытать в подземельях слуцкого замка ведьмаков. Прантиш не захотел бросать в беде своего новоприобретенного слугу, после чего и воз никла между ними дружба.
Между тем перед компанией выросла высокая кирпичная стена, за которой виднелись мрачные шпили готического храма и полуголые тополя.
— Если мы все правильно посчитали и кукла-рисовальщица не оплошала, это здесь, — тихо промолвил Лёдник.
Панна Богинская и пан Агалинский благоговейно уставились на тяжелые дубовые ворота, над которыми в каменном фризе светлел барельеф в виде треугольника, из коего смотрело всевидящее око.
— Здесь был монастырь рыцарей-госпитальеров. — пояснил Лёдник. — Теперь он заброшен, стена построена значительно позже. В районе Кларкенуэлл всегда селились подозрительные типы. Вроде доктора Ди.
И решительно постучал в ворота.
Стучать пришлось долго. Только когда пан Гервасий замолотил в дубовые створки ногой в подкованном сапоге, кто-то недовольно отозвался по ту сторону стены, и ворота приоткрылись. Горожанин, что открыл незваным гостям, мог быть родным братом хозяина отеля «Дуб и Ворон». Такое же сонливое вытянутое лицо, рыжеватые бакенбарды, снисходительный взгляд маленьких светлых глазок. То, что на пришедших был наставлен ствол пистолета, свидетельствовало — абориген не просто проходил рядом, а стережет собственность.
После того, как в его руки перешло несколько шиллингов, ворота открылись шире, и литвины оказались еще ближе к своей цели.
Древний храм находился в жалком состоянии. Видно было, что он пережил пожар и человеческую ненависть, — радикальные кларкенуэлльцы не любили богатых монахов и важных рыцарей. Лёдник настойчиво расспрашивал сторожа, суя ему монету за монетой, лицо его все больше мрачнело.
— Значит, так. Хорошая новость — здесь действительно есть подземелье с латинской надписью, и находится оно в доме, который называется — не поверите — «Огонь и железо».
Полонейка и пан Гервасий даже напряглись, как гончие, почуявшие запах крови раненого зверя.
— А плохая новость? — спросил Прантиш.
— А плохая — что мы туда не попадем. Тот участок, где подземелье, после смерти доктора Ди был продан магистратом, там построена вон та халупа. — Лёдник показал на кирпичную постройку, похожую на казарму, которую отделяла от монастыря еще одна стена. — Когда-то в ней устроили винокурню, а в пещере, что мы ищем, хранили вино. Потом здание приспособили под жилье для наемных рабочих, что строили новый мост. Теперь оно продается вместе со всеми тайнами.
— Вот и чудесно! — воскликнул пан Гервасий. — Приобретем здание — и все!
— За какие шиши? — язвительно спросил доктор. — Цена его — не менее пятисот фунтов. И нужно поспешить, иначе выкупят другие — тогда вообще неизвестно, что случится. Новый хозяин может и снести все.
— А чего ждать? — выкрикнул Прантиш. — Давай сторожа оглушим — и полезли в то строение! Замок я любой отопру!
— Оно бы план и неплохой, — ответил Лёдник, — если бы не одно обстоятельство. Строение не пустое.
Будто в подтверждение его слов, в окне сумрачного дома показался человек в черном, можно было рассмотреть только его бледное лицо.
— Квакеры. Такая религиозная секта. Особо строгая. — пояснил профессор. — Они собираются отплывать то ли на Гавайи, то ли на Карибы, проповедовать веру Христову. А пока сидят и истово молятся. И ни за какие деньги никого шарить по дому не пустят. Люди суровые и к военному делу хорошо приспособлены, оружие имеют. Дом не их, принадлежит одной леди, которая им покровительствует и обещала, что вырученные за строение деньги пожертвует братьям во Христе на их миссионерский путь. Так что как только здание продастся — его и освободят.
Полонейка, Американец да и Прантиш поглядывали на кирпичное строение, как влюбленный на закрытые ставни красавицы.
Оставалось в очередной раз помянуть недобрым словом лондонских воров.
Если бы не те воры — уверенней чувствовали бы себя литвины среди мраморных колонн, украшавших прихожую шикарного дворца владелицы кирпичной винокурни около монастыря тамплиеров. Как-то не верилось, что особа, живущая в таком дворце, имеет интерес к неприметному строению в Кларкенуэлле. Имя владелицы — леди Кларенс — ничего не говорило.
Сама леди, однако же, к гостям не вышла — ничего удивительного. Гости приехали без особенного шика, торгуются за какие-то небольшие деньги. Панна Богинская стояла, горделиво задрав нос, — несомненно представляла, как бы могла подъехать сюда на шестерке породистых коней в карете с гербом,
