— Будут. Никуда не денутся. Так вот. Лошади и погонщик подождут у предпоследней приметы. К золоту мы придём без лишних свидетелей. Ну как? Гениально?
Марина Викторовна ничего не ответила. Знала, что спорить с мужем бесполезно. Впрочем, его задумка не казалась такой уж безумной. В этом было что-то оригинальное. Оставалось только найти приметы.
О том, как этот план восхитил Артёма, и говорить не приходится. Юноша, по обыкновению слушавший родителей с лестницы, был в восторге от того, что задумал папа. Тот, конечно, был занудой, но сейчас придумал отличную историю!
— Настоящее приключение, — улыбнулся Артём, но тут же посуровел — вспомнил об участковом и его друге-гиганте. Для юноши это был верный шанс проявить себя. Пока все будут увлечённо двигаться по маршруту, он станет ходить в караул, выискивать незнакомцев, которые, конечно, не преминут отправиться вслед за экспедицией, а в решающий момент попробуют отобрать их находку.
Однако планы Артёма едва не рухнули, когда мама решила отправить его к бабушке в Читу. Марина Викторовна сказала, что он ещё мал для экспедиций, что ему будет слишком трудно в пути. Юноша, раскрасневшись, разом вспомнив все старые обиды, готов был расплакаться от негодования и беспомощности. Уже задумал в дороге сбежать из автобуса, в сумерках вернуться к дедушкиному дому, тайком присоединиться к экспедиции — сопровождать её, издалека оберегая от скрытых опасностей. Ему даже понравилась такая задумка, но тут на выручку пришёл папа. Сергей Николаевич сказал, что поход предстоит простейший, что в седле по Саянам смог бы проехать даже его редактор Аркадий Иванович, а уж тот так курил, что не мог нормально, без одышки, спуститься по лестнице:
— Чем он тебе помешает? Сядет себе на вьючного коня и поедет. Это не пешком бродить по тайге. Зря его, что ли, в лагере обучали верховой езде?
— Почему на вьючного? — насупился Артём, в действительности согласный хоть на замшелого пони.
— Если тебя посадить на скаковую лошадь, она твоего веса не почувствует. Подумает, что её отправили налегке, а когда ты на ней дёрнешься, она перепугается и понесёт галопом, — рассмеялся отец.
Мама так просто не сдавалась. Пришлось спорить, ругаться. Всё закончилось уже привычными объятиями со слезами, после которых Артёма признали полноценным членом экспедиции.
— Смотри, — Марина Викторовна улыбнулась сыну, — рано не радуйся. Не найдём примет — экспедиции не будет. Значит, поедешь к бабушке!
Юноша только поморщился в ответ.
В очередной раз перерыли дедушкину комнату. Просмотрели записи. Покрутили самородки. Пролистали карты. Наконец разложили на полу рисунки Корчагина.
— Медведь на цепи. Клетка в болоте. Сушина, — перечислял Сергей Николаевич. — Какой-то валун. Пещера или какой-то грот. Что это?
— Не знаю, — призналась Марина Викторовна.
— Полевые рисунки из разных экспедиций?
— Но зачем отец положил их в сейф вместе с золотом и картой?
— Дорожил воспоминаниями или… Постой, а что, если рисунки — это и есть приметы?
— То есть как?
— А вот так! — Сергей Николаевич, разволновавшись, опять начал ходить по гостиной.
Артём к этому времени спустился с лестницы и теперь наблюдал за всем с кресла, в котором только что сидела мама.
— Карту Дёмин составить не смог, потому что путь был слишком долгим. Ограничился приметами. Так?
— Так.
— А что, если он эти приметы передал не словами, ну, как Тюрин тогда сказал: «Идите под снежные шапки, поднимитесь по ручью, спуститесь к реке», — а рисунками?
— Зарисовал приметы?
— Ну да! Это ведь гениально! Никаких занудных описаний. Да и местность меняется. Там же постоянно идут обвалы, сдвиги пород. Сегодня — гора, завтра — сопка. Сегодня — лес, завтра — болото. А тут нарисовал картинку, и всё понятно.
— Хорошая версия, — кивнул Марина Викторовна. — Но не работает.
— Это почему?
— Медведь на цепи? Сухое дерево? Клетка в болоте? Не похоже на приметы.
— Ну, может, это не прямая примета, а какая-то шарада?
— Думаешь, беглый каторжник Дёмин увлекался шарадами?
— Я вообще сомневаюсь, что он умел рисовать, — признался Сергей Николаевич и приуныл, понимая, что его догадка не оправдалась.
— Я знаю! — неожиданно сказал Артём.
— Значит, мы опять остались ни с чем. — Сергей Николаевич не обратил внимания на сына.
