— С яичницей в самом деле много возни, — передумал кронпринц и, положив яйца в чайник, из которого Брандис взял лишь каплю воды для грога, поставил его на уголья. Затем принялся усердно их раздувать и озабоченно следить за начинавшимся процессом закипания.
Немного погодя вернулся Даммерс.
— На горизонте видны большие колонны, сквозь пыль сверкает оружие! — сообщил он. — Надо разбудить Его Величество!
Граф Ведель побежал в дом.
С равнины доносились сигналы; в разных местах лагеря раздавались звуки марша.
Георг V вышел из пастората.
Все подошли к нему.
— Ваше Величество, — обратился к королю Брандис, — я с радостью слышу старые, хорошо знакомые голоса пушек. Это молодит старое сердце!
Лицо короля светилось мужеством и решимостью.
Он пожал генералу руку.
— Я в первый раз слышу этот голос на серьезном поле, — ответил государь, — но, мой любезный генерал, и мое сердце бьется сильнее при его звуках. Теперь никакие колебания немыслимы, и с нами Бог!
И Георг сложил набожно руки и молча поднял голову к небу.
Почти невольно его примеру последовали все присутствующие.
Раздался лошадиный топот, подскакал офицер гвардейского корпуса, спрыгнул с седла и доложил королю от имени главнокомандующего, что неприятель надвигается большими колоннами с Готской дороги и что генерал просит Его Величество немедленно оставить Тамсбрюк и подняться на вершины, за Меркслебен.
Граф Ведель отправился распоряжаться, лошадей вывели и заложили экипажи.
— Главнокомандующий просит у Вашего Величества полномочий на случай возможной необходимости капитулировать, — прибавил адъютант.
Генерал Брандис закусил усы, граф Ингельгейм топнул ногой.
— Что это значит? — спросил с недоумением король.
— Главный штаб, — продолжал адъютант, — поставил главнокомандующему на вид, что утомленная и оголодавшая армия может не выдержать сражения, поэтому он просит разрешения капитулировать, если это, по его убеждению, окажется необходимым. Генерал с этой целью составил инструкцию и просит Ваше Величество, всемилостивейше подписав ее, возвратить ему немедленно.
И он подал королю бумагу.
Король крепко стиснул зубы. Тяжелый, сдавленный вздох вырвался из его груди. Но, не сделав ни одного порывистого движения, Георг взял у адъютанта бумагу и разорвал ее.
— Вернитесь к главнокомандующему, — отчеканил он холодным, металлически звонким голосом, — и отвезите ему мой приказ защищаться до последнего человека!
Лицо адъютанта просияло.
Почтительно отдав королю честь, он в один миг очутился на седле и умчался как вихрь.
— А теперь, господа, вперед! — приказал король.
— Папа, только что из?под курицы, всмятку! — подбежал принц с полной тарелкой сваренных яиц.
— Скушайте хоть одно, Ваше Величество, — попросил Брандис, — неизвестно еще, когда и где доведется вам снова чем?нибудь себя подкрепить! — И он подал королю яйцо, предварительно разбив его с одного конца.
Король съел и повернулся к лошадям.
Уселись, и кавалькада тронулась, с драгунами в качестве эскорта.
Когда король выезжал из Тамсбрюка, началась горячая перестрелка.
С высот видны были линии неприятельских застрельщиков перед городом Лангензальца, — неприятельские батареи выстроились по ту сторону Унструты и поддерживали оживленный огонь, ганноверские батареи отвечали с другой стороны. Перед городом началась схватка пехоты. Ганноверская кавалерия виднелась в стороне и медленно отступала.
— Куда мы едем? — спросил король.
— На холм, за Меркслебен, откуда видно все поле битвы, Ваше Величество, — отвечал генерал?адъютант.
— Мы удаляемся от пушечного грома, — заметил король.
— Дорога делает изгиб и уклоняется влево, к тому холму, — отвечал полковник Даммерс.
— Так мы повернем вправо, чтобы приблизиться к сражению, — сказал король спокойно и повернул лошадь в том направлении, откуда несся гул ружейных залпов. — Швеппе, — обратился он к кирасирскому майору и берейтору, который держал его лошадь под уздцы, — я приказываю вам ехать в том направлении!
