— С каких это дел?!
— Ты же хочешь домой? — утвердительный кивок. — Вот ты и скажешь, что пришел в Камышанку злой бог, да и перебил весь твой отряд, когда те хотели милых, дам из дому выкрасть, а теперь хочет поговорить. Коня ему!
— То есть ты отпустишь меня, только за то, что я передам ему послание? — не веря спросил он.
— Именно.
— Хорошо.
Коня уже подвели, а я освободил дружинника с помощью ножа, который был уже давно наготове. Для разных целей.
Вначале он пытался идти гордо, медленно, но на последних метрах сорвался на бег и вскочил на коня.
— Идиоты! Барон сожжет вашу деревню и соседние за мятеж! Но! — крикнул он и пришпорил коня, но ничего не произошло — тот лишь тупо смотрел вперед. — Но! Я сказал! Но! — Бедная лошадка, он уже неистово фигачил её ногами. Следовало её чуть меньше заколдовать.
Ортон ударом посоха в голову скинул его. Все сельские уже лежали от смеха. Подошел я.
— По-хорошему надо было спрашивать о подвохе. — протянул я, сел на его руки и тем же ножом, что освободил его принялся наносить знак на его лоб. — Теперь будет по-плохому!
Он громко кричал, пока я наносил циркумпункт, для тех, кто не в курсе — кружок с точкой в середине. Если я правильно понял, то не так уж важно, что я черчу, главное, чего я хочу этим добиться. Когда я поставил точку, он затих, а мне выскочило сообщение.
Вами применено божественное действие
Подчинение
Описание: Подчиняет вашей воле даже тех, кто готов вас убить.
Энергия: 6/10 (-1)
Подчиненному нанесена метка
Почему не было приписки, что он подчиняется мне до полного излечения? Да потому что он не излечится. В тот раз я пожалел крестьян, и их рана была глубока настолько, чтобы выдавить каплю крови, сегодня-завтра заживет, с ним же мне не хотелось быть милосердным, а шрамы остаются на всю жизнь.
— Слушай меня внимательно… — он смотрел на меня пустыми глазами, иногда моргая от капающей со лба крови. — Ты пойдешь к барону и скажешь, что древний бог сокрушил твой отряд, поскольку принял деревню под защиту. Живых не осталось. Бог пылает, хочет мести, но готов говорить с тем, кто раскаивается в своём зле и предлагает сделать это барону. Пускай пришлет весточку что готов и приходит сюда. Я буду его ждать. На все его вопросы отвечай: «Он был ужасен! Ужасен!». Ступай, до замка путь неблизкий
И он пошел. Пешком.
Я распорядился разослать гонцов с призывами к свержению барона по соседним деревням, благо лошадей у нас теперь в достатке. Если рассказа о нашей победе не хватит, то мечи дружинников как дар старостам должны их убедить.
Нашим пленным сковали цепи также из их мечей, да кольчуг. Мне показалось это символичным, и поместили в пустующий дом.
И вновь пир. Теперь пили только за меня. За то какой я хороший. За мой острый ум. За мою храбрость. Пили за героя. Именно так я теперь выглядел в глазах жителей деревни. Приятно.
На утро мне было очень легко. Опасения подтвердились. Моё состояние зависело от энергии — если я буду быстро её тратить, то попросту изношусь. Раньше я боялся, что если потрачу её, то не смогу творить божественные деяния, теперь же выходит, что, если энергия окажется на нуле, то я скорее всего умру. Веселенькая перспектива.
Дни шли быстро. Я попросил кузнецов собрать всё железо в деревни и ковать мечи для вооружения. Ортон учил всех обращаться с посохом и луком. В общем, моя маленькая армия начала формироваться.
Приходили ответы от соседей. Некоторый старосты жутко обрадовались при виде мечей, что пообещали прислать помощь по первому требованию другие пришли в неописуемый ужас, угрожали рассказать барону в страхе что он придет и к ним. Блефовали конечно же, сами бы они не послали гонцов, дождались бы патруля, которого не будет, я выведал у пленных какие деревни они должны были посетить. На угрозы лояльных барону мои гонцы отвечали тем, что избавили их деревню от смотрин. У некоторых отношение сразу менялось, а другие приказывали схватить моих людей, благо жители деревень прослышав обо мне и о том, что я сделал для них, отказывались, подчинятся и смещали старост.
Таким вот нехитрым образом я обрел поддержку соседних сел, которые тоже стали готовится к приезду барона.
И вот в один прекрасный день, на четвертый прекрасный день после моего спектакля, когда мы все сидели за столом в доме Митра это случилось.
— Ярополк дурень ей богу! — сокрушался Ортон. — Натягивает тетиву в обратную сторону, только представьте! Благо с посохом подобное совершить нельзя.
— А чего ты хотел от сельских юнцов, а Орт? — спросил староста, хлебая суп с грибами, которые собрала Василина вместе с подругами. — Они готовились всю жизнь сеять и жать, а не сражаться. Дай им время.
