Тиара Локона
Описание: Бог-шельмец и великий иллюзионист Локон, заключил в этот обруч частицу своей силы и искусства.
Эффект: Вариативный, в основном усиливает способности магов-иллюзионистов, для простых смертных функционал ограничен созданием проекций и простейшими манипуляциями, однако и они будут божественного уровня.
Ага. Ну понятненько, почему Хофф так удивился, что я раскрыл его обман. Маги, даже самые крутые не всегда способны видеть божественную сущность, особенно если та направлена на сокрытие чего-либо.
Что еще интересного прошло за три дня с момента победы? Ах да. Меня де-факто отстранили от власти.
Нет, формально я, конечно же, оставался лидером восставших и народным героем. Но по прибытию в Камышанку других старост все руководство пало на их плечи. Теперь в доме Митра нечто вроде парламента, мать его. Одни ведут беседы о старых временах, другие о будущих, третьи обсуждают хозяйство и взаимовыгодные сделки с соседями, четвертые грозятся сегодня же покончить с Хоффом, пятые спят, но всех объединяет нечто большее, чем они сами, их объединяет общее ничегонеделанье по факту.
Истинный парламент, или дума, как угодно. Политика ради политики и разговоры ради разговоров, как две ржавые крутящиеся шестеренки, иногда смазываемые деньгами или прочими материальными благами, ради продолжения их бессмысленного вращения.
В армии чуть лучше с управляемостью, но тем не менее. Старосты привели своих вояк, и дисциплина у них очень и очень сильно хромает, как и субординация ко мне. Благо на первый день их приезда, под видом дружеских спаррингов, им как следует начистили морды мои молодчики во главе с Ортоном, так что они не стали в открытую поднимать бунт или творить подобные глупости. Но я всё равно устроил каждодневные тренировки с посохом, на которых мой десница вдалбливает в их тупые головы веру в меня.
Моим основным планом в принципе и было то, что через неделю-другую мои солдаты станут готовы к тому, чтобы идти к замку и физическом и моральном плане. Разведчики докладывали, что все патрули были отозваны в замок. Видно барон лихорадочно соображает, как же ему отбиться. Однако моим планам не дано было свершиться.
В Камышанку въехал… нет, не так, влетел всадник. Что примечательно — в пене была не только лошадь. После он спешился… попытался спешиться и упал лицом о грязь, впрочем, его это совершенно не смутило, и побежал в дом совета старост.
Вскоре оттуда вышел задумчивый Митрадон и подошел ко мне. А я тем временем наблюдал за тренировкой войска, попивая чай, приготовленный Василиной, особое внимание, уделяя лучникам.
— Алекс… — именно так он решил обращаться ко мне — мы приглашаем тебя на собрание.
Я поперхнулся чайком.
— Да неужели сильные мира сего решили обратить свой взор на обычных бессмертных? — сказал я с нескрываемым сарказмом. Да, мне было обидно то, что на меня забили, уж такой я бог.
— Не дуйся. Сам понимаешь, что эти старые перечницы впервые почувствовали вкус свободы и толику власти, понятное дело они стараются насладиться ею сполна…
— Ближе к делу.
— Ситуация резко обострилась, барон хочет нанести ответный удар.
— Оу… это интересно, пойдем. — я допил чай и отправил кружку обратно Василине, которая сейчас помогала кухаркам. Я понял, что она там не совсем не из гуманизма, ну или не только из-за него, она просто не хочет сидеть дома и я её чудесно понимаю
Не знаю, как десяток человек может выделять такой запах больницы и старости, если на дворе типичные средние века, а лекарства еще не изобретены, всё вокруг и так благоухает не очень-то приятно, но эта компашка прям впереди осколка всего по части аромата. Это я учуял стоя на пороге. С внешней стороны дома.
Зайдя туда, я увидел их сухие и сморщенные, как, впрочем, и всё, лица. Неожиданное описание неправда ли? Никогда и нигде не встретишь нечто вроде: «А староста той деревни был жуть как молод и широк в плечах». Нет. Старосты — это всегда сморщенные люди пенсионного возраста, да у них могут в глазах быть юность, удаль и порой безграничный интеллект, но не молодость и физическая сила. Председатели постсоветского пространства еще могли обрадовать относительной юностью, но коммунизм тут еще не изобрели.
— Уважаемый Совет, позвольте представить — Александер… — тут Митр замялся.
— Бог-хранитель Аркании. — помог ему я.
— Ну да, ну да…
— Как же, как же…
— Ишь какой, какой ишь…
Я уже привык к скепсису, но их манера речи меня весьма позабавила.
— Господа… Прошу вас, именно он ведь поднял восстание… — начал было Митр.
— Это не даёт право величать самого себя богом. — перебил его старик со шрамом на глазу, из-за чего тот стал белым.
