этого самого «Нечая»…, ну теперь сам Бог велел…
— Ну вот, продырявил я тебя седалище, только не говори никому, а то воспримут неправильно… Слушай, Андрюш, а что ты еще о «Нечае» помнишь что-нибудь? Он, может быть, по каким-то делам еще проходил, с чем его делюги то связаны были?
— Да заложники, были, причем он от них ничего не требовал, будто взял ради для гарантии выполнения обещаний…, ну типа того…, а потом хотел отпустить, такое, кстати, с ним уже бывало, у нас же по уголовному кодексу, статью не предъявляют, если взял, а потом сам отпустил, бесплатно, так сказать, без выкупа…
— Все то у вас через… А зачем он брал в заложники, а потом отпускал?…
— Ну кто-то гарантию требует, а он вот родственников в зиндан кидает, выполнит человек данное слова, вернет ему родственника, не выполнит, туда же к родственникам полезет…
— Я все о своем — если предположить, что он дочь мою к себе взял, то зачем?
— Может быть, что бы ты его не тронул? Может быть во всем этом…
— Я бы его сразу…
— А ты бы тронул?
— Ннн…, ты прав…, не тронул бы…
— Ну вот и ответ…
— Ну так то он один остался, всех остальных я уже проверил…
— А живых, осмелюсь спросить, среди них много осталось?
— Кое-кто, кто заслужил…
— А кто решал?
— А! Теперь бы так, может быть и не сделал… — Теперь у Ивана появилась цель, а с ней и небольшая надежда, кто знает, может быть, дочь его и жива…
Прошло несколько дней, развитие скандала с квартирой, подаренной Кате разгорался не на шутку. Сначала, Татьяну ласково убеждали, что ей показалось, будто Екатерине и ее дочери подарили что-то, затем, резко предупреждали, что не ее дело, она боролась, пока ей не намекнули, типа, это депутат государственной думы сначала захотел, а потом передумал, даже назвали фамилию, которому тут же по интернету отправилось письмо с уведомлением о произошедшем и вопросом, а в курсе ли он вообще о произошедшем…
Ответа не последовало, зато посыпались угрозы, пока косвенные, закончившиеся уверением в бесполезности предпринимаемого, поскольку ей, Татьяне Ермаковой ничего лично не дарили и не преподносили, поэтому оставалось подключить саму Катю, как просителя в надежде наличия у этих людей, хотя бы капельки совести…
— Катенька, я действительно права не имею ничего требовать, хотя бы от твоего имени могу, но, опять таки, без твоей доброй воли, я безоружна…
— Я ни хочу, Таня, у меня почти сил нет, дорогая…, ты же знаешь у меня рецидив, я едва заставляю себя перед Дашенькой держаться… А она…, бедный мой ребенок, она столько думает о квартире, до сих пор верит и ждет этого щеночка, уже столько прошло… Одноклассники спрашивают, когда к себе пригласит, учителя до сих пор поздравляют, друзья мои за меня нарадоваться не могут, даже родственники, мои замечательные, теперь думают, как бы в эту квартиру влезть… И все радуются, и все поздравляют, и понять не могут, почему я эту халабуду на окраине снимаю, а переезжать не хочу, зачем себя и дочь мучаю! Ну что мне им сказать?! Дашенька каждый день только об этом — уже свою комнату украсила, цвет стен выбрала…, а что мне ей ответить, а что ей друзьям сказать, ведь все видели по телевизору, ведь все до сих пор верят, что это произошло, и теперь о нас, что только не думают! А что я могу сказать — ведь в такое поверить не возможно… Вот, что Танюшь, делать? Сейчас начну писать, так они такое наговорят, я то ладно, а Дашка, она же с ума сойдет… Я, теперь это…. Хоть бы хасочку оставили…
— Так, спокойно, пиши, остальное я беру на себя, мы всех на ноги поднимем, мы такую бурю раскачаем, всех журналистов свистать наверх! Ради Дашеньки…, так нельзя…, ребеночка нашего так обидеть не дам… Катенок, голову выше, пиши прямо сейчас… — Екатерина Козлова написала…
После поднявшейся волны угрозы посыпались и на нее, как из рога изобилия, звонили и грозили с самого канала, представлялись представителями и друзьями самого Гордона, с каких-то органов, неофициальные друзья канала, передавали угрозы, якобы, и от Эрнста, обещая то кирпич с крыши, то машину без номеров в спину, то неприятности дочери, вплоть до кражи Дашеньки. Разумеется все было запротоколировано, написаны соответствующие заявления в полиции, и дай здоровья стражам закона, возбуждены уголовные дела по соответствующим статьям.
Участие друзей фонда — это отдельная история, ребята из «Ночных волков», заядлые байкеры, организовали круглосуточную охрану самой Кати, Дашеньки и их квартиры, сопровождали обоих, куда бы они не направлялись, хотя опухоль несчастной «ожила» и с дерзкой быстротой распространяла новые метастазы, проникающие везде. Она уже не вставала почти, передвигалась на «тачанке», но без электропривода. Максим и Юра, все в коже и жилетках с соответствующей символикой, почти постоянно в течении нескольких месяцев не отходили от Кати, став ее преданными друзьями — это к
