что это и есть первое слово человеческого праязыка. Но на самом деле он услышал всего лишь козий язык. Если бы эти дети жили среди лягушек, они говорили бы «ква-ква», а если бы среди кошек — то мяукали бы и шипели. А если бы малыши разрыдались при виде фараона, какие бы выводы он сделал?
Если растить кошку среди птиц, она все равно не научится щебетать и, вполне возможно, скоро, в благодарность за доброту, сцапает какую-нибудь птицу и съест. Звуки, которые издают животные, являются врожденными, хотя и тут могут быть некоторые нюансы. Так, например, ученые установили, что птицы в языковом отношении чрезвычайно легко приспосабливаются. Судя по всему, некоторые из них принимают звуки мобильных телефонов за голоса себе подобных и начинают имитировать различные звуковые сигналы. А еще птицы говорят или поют на разных диалектах. Так, зяблик из Баварии и зяблик из Кельна будут с трудом понимать друг друга, потому что конечные «росчерки» их трелей отличаются.
В общем, египетский фараон сильно ошибся, приняв «бек-бек» за слово человеческого праязыка. Восемь и пять столетий назад два других правителя — немецкий император Фридрих II и шотландский король Яков IV — пытались продолжить эксперимент фараона. И тот, и другой брали младенцев и запирали их в одиночные камеры. Детей кормили и поили, но в итоге те все равно умирали. Никаких знаний о праязыке от этих несчастных детей, естественно, получить не удалось. Но одно экспериментаторы установили точно: человеческие детеныши погибают, если не контактируют с другими людьми.
А что же происходит с теми детьми, которые рождаются глухонемыми? Неужели все они обречены на скорую смерть? К счастью, нет. Потому что глухонемые тоже учатся языку, языку глухих. Они осваивают беззвучный язык, язык без слов, который позволяет общаться с помощью знаков и жестов. Но все же он обычно ориентирован на словесный язык, поэтому выучить его глухонемым детям не так-то просто.
ОВЛАДЕНИЕ ЯЗЫКОМ
Способности к освоению языка выше всего у детей до пяти лет. Именно до этого возраста создаются необходимые для овладения языком связи между клетками головного мозга. Поэтому дети, растущие в двуязычной языковой среде, легко выучивают оба языка, говорят на них без акцента и совершенно свободно пользуются обоими. А еще это прекрасное объяснение плохим оценкам в школе по английскому или французскому.
Существует английский язык жестов, немецкий язык жестов и даже никарагуанский язык жестов. Может показаться странным, что в разных странах пользуются разными жестовыми языками, но только на первый взгляд. Ведь каждый человек в конце концов учится языку у других людей и в первую очередь у тех, кто его окружает. А от животных человека отличает способность выражать свои мысли в виде сложных языковых высказываний и потребность в речевом общении с другими. Однако и спустя три тысячи лет после эксперимента египетского фараона вопрос о том, в какой степени язык и его грамматический строй являются врожденными для человека, а в какой — благоприобретенными, остается открытым.
НЕМАЯ ГРАММАТИКА
В Никарагуа — это страна в Центральной Америке — несколько десятилетий назад ученые наблюдали за группой глухонемых детей, которых в специальной школе учили читать по губам и руками показывать слова по буквам. Однако ученики не делали практически никаких успехов. Потом языковеды или, как их еще называют, лингвисты (от латинского слова lingua, которое означает «язык»), с удивлением обнаружили, что эти дети за время бесплодных уроков уже давно придумали собственный язык со своей особенной грамматикой.
А когда дети начинают рассказывать истории?
На сегодняшний день известно, что в человеческом мозге нет единого центра, управляющего языком. Известно также, что ребенок еще в животе у матери воспринимает интонации речи. Там он, конечно, еще не учит никаких слов, но получает первые уроки родного языка. В возрасте восьми месяцев ребенок понимает около шестидесяти слов, а к году — уже несколько тысяч. Но до того момента, когда ребенок начинает сам что-то рассказывать, проходит еще довольно много времени.
В детсадовском возрасте дети уже рассказывают какие-то истории, но пользуются пока только линейной «а потом» — схемой. К семи годам ребенок научается структурировать свои рассказы, в них появляются введение, кульминация и заключение. Ребенок уже может связывать события друг с другом и разделять их. В девять лет, хотя искусство рассказывать еще не развивается полностью, к этому появляются все предпосылки. В таком возрасте большинство детей уже умеют рассказывать захватывающие истории и даже могут напугать слушателей, заставить их сопереживать и смеяться. А значит,
