Ермолай достал из кармана и передал офицерское удостоверение и документ, подтверждающий, что он находится на особом задании по линии министерства обороны. Затем спросил:
— Чем вызван интерес ко мне органов внутренних дел?
Капитан не спеша просмотрел документы. Обратил внимание на маршрут движения: Иркутск — Улан-Батор. Наконец изрек:
— На вас поступило заявление от двух граждан о покушении на убийство.
«Во как? — удивился Ермолай. — Это те два типа, в которых я стрелял в бурятской деревне, написали кляузу? Или сообщили по телефону… Быстро сработано!» — вымолвил:
— Дело было вовсе не так…
— Вы подтверждаете факт стрельбы в безоружных людей? — быстро и напористо спросил капитан и впился глазами в Сергеева.
Ермолай выдержал неприятный, явно недружественный взгляд и изрек:
— Может, вы меня все же выслушаете.
— Отвечайте на мои вопросы, — резко бросил капитан. — Повторяю вопрос, Вы стреляли в деревне Танхой в двоих граждан?
Скула следователя стала как-то неестественно двигаться вверх-вниз.
«Давит этот контуженный следователь…, — раздумывал Ермолай. — Никак он взялся за меня всерьез. Ну, уж, фигу тебе…».
— Или вы хотите в камеру? — напирал следователь.
Ермолай вспомнил о своем, далеко не самом приятном, пребывании в милицейской камере в Рязани. Как можно спокойнее вымолвил:
— Органы внутренних дел не имеют права задерживать находящегося при исполнении лейтенанта ГРУ Красной Армии. Если я даже что-то и совершил, вы обязаны незамедлительно передать меня военной комендатуре…
— Грамотный! — перебивая, воскликнул капитан. — А все же сознался в совершенном преступлении.
— Попрошу не передергивать. Я не совершил никакого преступления, а действовал в рамках необходимой самообороны…
— Посидишь в камере на воде три дня — заговоришь по-другому.
Ермолаю хотелось сказать «ласковые» слова капитану. Из последних сил он сдерживал себя.
— Завтра с тебя снимут погоны, — издевательски продолжал капитан, — а еще через пару дней осудят лет этак на пятнадцать.
— Я требую встречи с военным комендантом или офицером ГРУ, — выдавил Ермолай.
Капитан буквально пожирал Сергеева глазами, скула его неприятно двигалась, корпус дергался.
— Страна воюет, — выдавил капитан, — а некоторые мотаются тут по тылам. Совершают преступления, глумятся, дискредитируют…
— Попрошу выбирать выражения. Я боевой офицер, имею награды…
— Разберемся, какие ты имеешь награды и за что…
— Прошу не тыкать…
В разгар этой неприятной и нервной перепалки в помещение решительно вошел майор Красной армии, следом капитан. Поочередно строго рассматривая присутствующих напряженных мужчин, майор требовательно спросил:
— Что здесь происходит?
— А вот и военный комендант города, — улыбаясь, выдавил капитан. — Полюбуйтесь, товарищ майор, на этого голубчика-героя, стрелка по гражданским…
Ермолай поднялся и вымолвил:
— Лейтенант Сергеев, нахожусь на специальном задании по линии ГРУ Красной Армии. В данный момент необоснованно задержан милицией и вроде как допрашиваюсь, незаконно.
Хозяин кабинета поднялся и бросил в сторону вошедшего капитан:
— Ваш кадр, товарищ капитан Смелов, лейтенант-разведчик или контрразведчик, уж не знаю точно. По тылам шарится, терроризирует мирных людей…
Но его перебил комендант. Майор строго бросил:
— Вам и не положено знать точно! Документы лейтенанта мне! Быстро!
Капитан милиции мгновенно сник, снова сел и не спеша передал документы Сергеева.
— Я его забираю, — сказал майор.
— Но у меня заявление…
— Никаких «но»! — грозно изрек майор. — Лейтенант, на выход…
Военный комендант, капитан Смелов и Сергеев вышли из здания горотдела милиции. К ним быстро подскочила Урин.
— Ну, как? Ну, как?.. — заглядывая в глаза мужчин, быстро затараторила девушка.
Майор вручил документы Ермолаю и вымолвил:
