Когда девушка выплеснула накопившуюся боль, Володя сказал:
— Тебе надо успокоиться. Это первое.
Он вытер слезы с лица Миланы и попросил ее улыбнуться. Непонятно почему, но девушке действительно стало легче, и она слабо улыбнулась.
— Не думала, что вот так могу довериться незнакомому человеку, — сказала она.
— Иногда незнакомые лучше тех, кого знаешь сто лет. Такое бывает.
Милана слушала его голос, и он ее успокаивал. Девушка зачерпнула воду из речки, плеснула себе в лицо.
— Так лучше? — спросила она, посмотрев парню в глаза.
— Ты красивая, — сказал Володя.
— Правда?
— Чес-слово, — улыбнулся он.
— Мне пора домой.
— Ты придешь сюда завтра?
— Топиться? — пошутила Милана.
— Встретиться со мной.
— Приду!
Четыре следующих дня для Миланы были похожи на чудесную сказку. Она встречалась на мостике у реки с Володей, и ее все больше тянуло к этому простому парню, которому она смогла довериться в первый же день знакомства. Девушка думала о том, что иногда малознакомым или вовсе не знакомым людям легче раскрыть душу, они быстрее тебя поймут.
«Может быть, потому, что люди знают, что больше с ними не встретятся?» — размышляла Милана.
Она знала, что Володя погостит еще несколько дней и уедет, а ей было важно выговориться и отвлечься от грустных мыслей. Милана уже меньше зацикливалась на том, что день приезда полковника неумолимо приближается, а она так и не смогла ничего изменить в своей жизни. Об Александре Сергеевиче она сказала только вскользь, отложив разговор о его сватанье на последний день пребывания Владимира в гостях. Знакомство с Вовчиком, как она его называла, стало светлым лучиком в ее жизни, и Милана пустила все на самотек.
«Все решится само собой», — успокаивала она себя, стараясь выбросить из головы мысли о собственной беспечности.
Несколько дней она не виделась с Ольгой, но подруга сама позвонила и попросила зайти хотя бы на полчаса. Милана поспешила к ней.
Ольга была непривычно задумчивой, с легкой грустинкой в глазах. Подруги сели на плетеные из лозы стулья на открытой веранде. Шалил ветер, раскачивая верхушки деревьев в саду, и нежные стройные ромашки, высаженные кругом на клумбе, тревожно покачивали белокурыми головками.
— Никак дождь не пойдет, — сказала Милана. — Тучи по небу носятся, но все мимо.
— Я люблю слушать шум дождя, — мечтательно ответила Оля. — В нем есть что-то завораживающее, даже мистическое.
— Мне всегда казалось, что после теплого летнего дождя обязательно должно произойти что-то хорошее.
— Потому что дождь смывает не только пыль и грязь, он очищает землю, поит растения, дает им шанс на жизнь. Люди — часть природы, они тоже ждут обновления, — сказала Оля.
— Ты редко бываешь такой, — отметила Милана.
— Какой?
— Мечтательной… Задумчивой.
Оля улыбнулась.
— Ты права, — сказала она. — Меня привыкли видеть веселой, беззаботной и легкой, и только иногда меня прорывает на мечты и рассуждения о вечном.
— Похоже, произошло нечто такое, что подтолкнуло тебя к философии, — улыбнулась Милана и посмотрела на подругу.
— Карл вчера уехал.
— И ты загрустила?
— Нет, не в этом дело. Вчера был последний день гастролей, и я, конечно же, не могла не пойти на его выступление. Знаешь, Мила, я всегда была безразлична к музыке. Может, мне слон на ухо наступил или я не рождена для чего-то высокого, но для меня существовала только та музыка, что звучала на дискотеках. Нет, я не совсем дикий человек. Иногда меня прорывало, и я занималась уборкой под легкую оркестровку, интересовалась современными эстрадными певцами, но только вчера поняла, что я слушала, но не слышала музыку. Понимаешь?
— Не совсем, — призналась Милана.
— Вчера я впервые услышала музыку! Не смотри на меня, как на прибитую кирпичом из-за угла. Сейчас я попытаюсь все объяснить.
