Он подумал, что снова не честен с самим собой: он хочет помочь Милане, чтобы искупить собственные грехи прошлого.
«Если даже так… — решил он. — Хочется сделать что-то хорошее перед отъездом, и я так и поступлю».
Иосиф Карлович взглянул на светящийся красным циферблат часов. Было три часа ночи. В шесть утра ему подниматься и заступать на дежурство.
«Все равно уже не засну», — подумал он.
Мужчина включил свет, аккуратно застелил постель и пошел в ванную комнату принять душ.
На работе Иосиф Карлович был уже за час до своей смены.
— А что так рано? — потянулся дежурный полицейский.
— Тебя, Максим Петрович, хотел застать.
— Меня? И зачем я вам понадобился? — удивленно спросил полицейский и прошелся по комнате, разминая затекшие ноги.
— Максим Петрович, сделаешь для меня доброе дело? — Иосиф Карлович подошел к нему и остановился напротив.
— Для вас — что угодно!
— Уничтожь все, что написал вчера на женщину, которая поступила с двумя детьми, — сказал доктор и посмотрел ему в глаза.
— Я, конечно, очень вас уважаю и преклоняюсь перед вашим талантом, но… Это же должностное преступление! Она была в нетрезвом состоянии, и я обязан…
— Да знаю я, что ты обязан, — перебил его Иосиф Карлович, — но очень надо! Понимаешь?
— Не могу. Извините, — произнес полицейский растерянно и потупился.
— Есть такое слово — «надо», — негромко сказал доктор и сунул ему в карман заранее приготовленную купюру.
— У меня могут быть неприятности… — Максим Петрович потянулся к карману. — Нет, я не могу.
Доктор придержал его руку и сунул в карман еще одну крупную купюру.
— Надеюсь, ты меня не подведешь? — спросил он и, не дожидаясь ответа, направился в свой кабинет.
К Милане пришел посетитель, об этом ей сообщила санитарка.
— Кто это? — спросила она, решив, что снова приехал муж, который доставал звонками так, что пришлось отключить телефон.
— Откуда мне знать? — сдвинула плечами санитарка.
— Мужчина или женщина?
— Женщина.
Это была Татьяна.
— Я тебе звоню-звоню, а телефон отключен, — взволнованно сказала соседка. — Уже разные мысли в голову полезли. Как вы здесь?
Они вышли на улицу, чтобы спокойно поговорить. Милана ей все рассказала и попросила приносить еду, так как в больнице кормили только детей.
— Володя привозил передачку, но я от нее отказалась. Лучше голодать, чем от него что-то взять, — заявила она.
— Ну и правильно! Я так перепугалась, когда все это произошло, — вспоминала Татьяна. — Я ведь не видела, что твой благоверный сотворил. Смотрю, все кричат, а вокруг кровь… Ужас!
— Как там Бумчик? Дети постоянно о нем спрашивают.
— Нормально. Я обработала ранку, теперь поправляется. Уже успел сделать посреди комнаты лужу, — улыбнулась Татьяна. — Такой хорошенький щенок!
— Он согревал своим теплом детей в те холодные ночи. А что там… у них?
Милана хотела сказать «дома», но вспомнила, что это уже не ее дом, — да и, по большому счету, никогда им не был. Дом — это там, где тебя любят и ждут, а в этой семье она всегда была чужой.
— А кто его знает? Ходят надутые как сычи. Миланка, а что ты собираешься дальше делать? Возвращаться назад к мужу?
— Точно сейчас сказать не могу, — ответила Милана, — как только решу, сообщу тебе первой. Но что с ним жить не буду — это точно.
Татьяна ушла, и Милана прошлась по коридору в поисках кабинета заведующего отделением. Она постучала в дверь — никто не ответил, толкнула ее — заперто.
— Иосиф Карлович сегодня дежурит, — объяснила ей проходившая мимо девушка в белом халате. — Если хотите его увидеть, подходите в одиннадцать часов, доктор придет сюда пить чай. Он никогда не нарушает график, если, конечно, не привезут больного.
Часы на стене в конце коридора показывали без четверти одиннадцать, и Милана решила подождать доктора. Иосиф Карлович пришел ровно в одиннадцать, кивнул ей, мол, заходи. Он включил чайник, предложил Милане сесть, сам опустился в любимое кожаное кресло.
— Что привело вас ко мне? — спросил он.
