«Ничего себе, развернулся золотопромышленник… — неприятно холодея, подумал Залихватов. — Настоящий сибирский купец, Куда идём? Может, пока не поздно, повернуть обратно?»
Однако уже подошли к высоченным, широким — впору проедут в ряд две тройки — воротам. У тесового, окрашенного в зелёный цвет входа стоит косая сажень детина с метлой в руках. Непонятно: дворник или охранник. Рожа красная, сразу видно, недавно сто граммов принял, шапка набекрень, шуба на груди распахнута. Стоит, метла под мышкой, а сам кулачищи потирает. Может, от мороза, а может, кому и по морде заехать хочет. Залихватов с Загбоем остановились рядом с ним, на какое-то время растерялись, не знают, что сказать. Николай Иванович хотел проскользнуть мимо, пройти в ограду, но мужик схватил его за шиворот и как курёнка отодвинул назад:
— Хто такие? Куда прёшь?
— Нам Набокова надо, Дмитрия Ивановича. Из Новотроицкого прииска мы, — пояснил Залихватов.
— Гостить итём, из тайга мы, Загбой моя. А это, — он показал на своего спутника, — со мной. Тарогу казал. Пускай, отнако в дом. Тима ратоваться путет.
— Вот ещё! Не знаю таковых. Велено никого не пущать незнакомых, — ухмыльнулся дворник. — Только по приглашению, али бумажку давай, что знаком с хозяином.
Залихватов растерянно посмотрел на охотника, полез в карман за бумагами. Детина молча принял документ, стал шептать губами то, что написано. Наконец-то передал паспорт назад, растерянно пожал плечами:
— Не знаю таковых, но щас приказчика крикну, — развернувшись к воротам, три раза бухнул кулачищем по сосновой тесине. — Эй, Сенька! Кликни Федотыча. Пришли тут…
Внутри двора потянулись неторопливые шаги. По всей вероятности, такой же служащий пошёл искать приказчика.
За долгим ожиданием разговорились. Иван — как звали дворника — оказался не таким уж и строгим, как это показалось на первый взгляд. Он добродушно распахнул полушубок, достал кисет и угостил Николая и Загбоя табаком. Пока подкуривали, успел отпустить несколько шуток о какой-то нерасторопной Фешке, которая сегодня утром уже успела опрокинуть подойник с молоком, пересолить щи и наступить на курицу. Всё это Иван рассказывал со смехом, в красках и с присущим его отличному настроению юмором. По округлому животу и второму подбородку было видно, что в доме у Набокова ему работается неплохо. А если учесть то, что к каждой обедне дают по сто граммов водки, да в кожевенной мастерской за пряслом у него есть топчан с матрасом, то можно было только предполагать, что жизнь дворника в городе гораздо слаще, чем у старателя в тайге на прииске.
Прошло минут двадцать, прежде чем открылись ворота и на улицу вышел Федотыч. Грозно взглянув на гостей суровым взглядом, он искоса посмотрел на Загбоя и задал всё тот же вопрос:
— Кто такие, что надо?
— Тиму нато. Зять он мне! — не выдержав очередного допроса воскликнул Загбой. — Кавари, где он, витеть нато…
— Какой Тима? Кто зять? — удивился приказчик.
— Дмитрия Ивановича Набокова надо, — пояснил Залихватов.
— А кто зять-то?
— Эко! Калава как хактэ. Ничего не понимай. Каваришь, а слова не прохотят…
— Кто-кто?! Кто голова? — Федотыч распушил на голове чуб и стал наступать на следопыта.
Залихватов вступился:
— Да ничего в этом слове плохого нет. Ну, подумаешь, сухое полено… Сказал вгорячах…
— А мне-то что, сухое полено… Ишь, выдумал. — И уже усмехнулся. — Ладно, говори дале, что надо.
Залихватов более подробно объяснил, что им надо и зачем они пришли. Федотыч внимательно выслушал, при словах, объясняющих родственные узы своего хозяина и эвенка, косо покосился на окна особняка и негромко пробурчал себе под нос:
— Во, ещё один… нашёлся…
— Что? — не понял Николай Иванович.
— Да, так. Это я для себя, — неопределённо пробормотал тот и тут же резко переменил тон: — Нет хозяина дома. А без него велено никого не пускать. Так что, давайте, идите отсюда.
— Как то, хоти? — обиженно залопотал Загбой. — Тайга так не телай. Тайга том к себе всех пускай. Я, отнако, Тиму всегта пускай чум, кушать тавал, костёр жёг, лечил. А ты — хоти прочь! Тима узнает, ругаться путет. Я самый хороший труг Тиме…
— А мне-то что? Пусть ты будешь хоть сам царь или Бог. Сказано, не пускать, значит, не пущу. Вот приедет хозяин, тогда с ним и поговоришь. А сейчас давайте, шагайте.
— Куда хоти? — с дрожью в голосе спросил Загбой. — Хоти назат — талеко, тайга нато. Назат хотить — ещё хуже. Ноги сапсем устали, отыхай нато.
— Вон иди в кабак. Там и отдохнёшь, — махнул головой приказчик в сторону питейного заведения, и уже строго скомандовал Ивану: — Никого в ограду
