уже поцеловать, но останавливаюсь. Не буду спешить с поцелуями. — Это может длиться одну ночь, а может дольше. Ты хочешь отправиться со мной на Сент Томас?
— Но это не будет ничего значить.
— Если захочешь, будет.
— Ты имеешь в виду, пока не появится кто-то другой.
— Неа. Если между нами что-то возникнет, значит, так и будет. И не будет никого другого, пока мы сами не решим, что наши пути расходятся.
— Но это «что-то» не навсегда.
— Нет ничего вечного.
— Есть кое-что.
— Ты настроена вернуться в Швецию в свою докторантуру?
— Да.
— Ты ищешь то, что будет навсегда?
— Не совсем так, но…
— Тогда зачем спрашиваешь об этом?
Она пожимает плечами — милый невинный жест.
— Интересная точка зрения. Когда я выпью, то пускаюсь философствовать.
— Моя философия такова: когда появляется что-то хорошее, наслаждайся этим столько, сколько возможно.
— И что это должно означать для меня? — вопрос звучит страстно, бедрами она прижимается к моим.
О, мужик, да она играет. Черт возьми, да.
— Это означает, что ты действительно хорошая, и я хочу наслаждаться тобой столько, сколько ты сама захочешь, чтобы это длилось.
— Хороший ответ, — губами она слегка касается моих, но сдерживается.
Я тянусь к ней с поцелуем, и она нетерпеливо отвечает на него. Понимая, что поцелуй — это только начало, я беру ее за руку и веду в свою каюту. На нас совсем немного одежды, так что скинуть с себя все это не занимает много времени. Затем она ложится на меня, и я сжимаю в горстях ее гладкие, по- славянски светлые локоны, показывая, как ей двигаться, чтобы мне понравилось. Она получает то, что хочет, и показывает мне, как доставить ей удовольствие. Ее движения быстрые и резкие. Она работает пальцами, помогая себе кончить быстрее. От ее оргазма у меня перехватывает дыхание, а от своего собственного сердце начинает тяжело колотиться, и я чувствую головокружение. Сердцебиение настолько сильное, что даже больно, и это действительно очень плохо.
Астрид безвольно лежит на мне, и в любой другой раз я был бы рад этому, но сейчас я не могу дышать. Не хочу ее волновать, поэтому стараюсь сделать так, чтобы она, как бы случайно, скатилась с меня. Потом прижимаю ее к своему боку — Астрид близко, ей уютно, но она больше не лежит на моей груди, не давит мне на легкие. Она лежит справа от меня, поэтому не может почувствовать, как безумно колотится мое сердце. Я обнимаю ее и сосредотачиваюсь на квадратичном дыхании.
Эту технику я изучил много лет назад, чтобы замедлять сердцебиение: сделать глубокий вдох, задержать дыхание на четыре секунды, сделать полный выдох, задержать дыхание на четыре секунды. И так, пока сердце не успокоится.
Спустя недолгое время я понимаю, что Астрид отключилась — виски в сочетании с оргазмом сделали свое дело. Вытащив из-под нее руку, я направляюсь к своей коллекции гребаных идиотских оранжевых пузырьков. Их в коллекции немало, и большинство из них нельзя сочетать с выпивкой, но шло бы оно на хер. Вот моя настоящая философия. Все по херу.
Я беру необходимую таблетку, наливаю еще выпить, проглатываю все вместе и возвращаюсь в постель к Астрид. Сейчас только поздний вечер, но день был долгий, поэтому я позволяю себе провалиться в сон. В какой-то момент Астрид будит меня, и мы заходим на второй раунд. Когда я снова просыпаюсь, уже рассвело, и ее нет. Но есть записка.
Ох, Астрид, это немного грубо. Но, будь я проклят, если она не права. Проблема лишь в том, что для достижения чего-то в жизни нужно время.
А время — это та роскошь, которой я не обладаю.
Забавно, как все складывается. Между Лианной и Карлосом, как сказала бы Астрид, возникло
