Уолтер сделал шаг, другой, притопнул левой, затем правой.
— Подпрыгните, — посоветовал доктор Ган.
Подпрыгнул, потом еще раз.
— Годится. А то я боялся, что великоваты.
Горные ботинки — самое сложное в экипировке. Старая, времен службы в Техасе, гимнастерка и брюки, тоже армейские, пилотка со снятой эмблемой. Со стороны — дезертир дезертиром.
— Запечатлеть? — доктор кивнул на фотоаппарат.
— Конечно! — спохватился молодой человек. — А то еще не поверят.
Пленку он зарядил в Нью-Йорке, но снимать пока что было нечего. На борту «Олимпии» он бы, конечно, развернулся, но аппарат пришлось сдать в багаж вместе с прочим «железом».
— Улыбочку! — Отто прицелился… Щелчок!
Снято.
Андреас и Тони ушли на гору сразу после завтрака. Доктор и американец, оставшись в резерве, принялись не спеша готовиться. Время от времени кто-то из них брал бинокль, но толком ничего разглядеть не удавалось. Две маленькие фигурки на тропе — исчезли, снова появились. Вот они у подножия скалы. Пропали… Один начал подниматься, остановился. Вниз… Снова вверх.
— Сумасшедшие ребята, — рассудил доктор Ган. — Хотят в этом году идти на Эйгер[31], на Северную стену. Там чуть ли не каждый год люди гибнут. Пытался отговорить, да где там!
— Это вроде вашего Грааля, Отто, — наставительно заметил Уолтер, в душе слегка завидуя и братьям из ларца, и ученому немцу. — Знают люди, зачем на свете живут!
Отто Ган задумался.
— Точно! Вы среди нас — единственный рационал.
На «рационала» Уолтер почему-то обиделся. Взял бинокль, попытался понять, что происходит на стене. Не увидел ничего, погрустнел.
— А зачем же вы, Отто, ищете Грааль, если их уже пять штук нашли, Граалей этих? Сами рассказывали.
Доктор Ган развел руками.
— Наверно, хочу почувствовать то же, что и ваш персонаж в каске. Поиск Грааля необыкновенно увлекателен сам по себе. На этой дороге Чаша — главная награда, но не единственная. Преодолеваешь трудности, преодолеваешь собственную слабость. Грааль — как Северный полюс. Но его можно открыть один раз, а Чаш могло быть несколько. И чтобы понять, которая из них — настоящая, требуется сперва их все отыскать. Моя Чаша еще не найдена. Не убедил?
Уолтер почесал подбородок, поглядел на серую вершину Волка.
— А вот представьте себе, Отто, если сейчас я из чемодана Грааль вынул бы и перед вами поставил, вы бы очень обрадовались?
— Вы правы, — кивнул доктор. — Это была бы величайшая трагедия моей жизни. Кстати, или это звуковая галлюцинация, или…
Молодой человек прислушался. Со слухом у немца было все в порядке.
— «Кондор» с коляской. Сейчас нас с вами строить начнут.
* * *
— Готовы? — грозно вопросил Никола Ларуссо, слезая с мотоцикла. — Не слышу доклада!
И не услышал. Доктор лишь кивнул в сторону вершины. Страж порядка, понимающе хмыкнув, присел прямо на траву.
— Buona giornata, signori! Сразу видно, что в лагере отсутствует твердое руководство. Синьор Перри, вы бы у меня не вылезали из нарядов.
На этот раз на бравом усаче была не полицейская форма, а военная, старая и без знаков различий. Уловив любопытные взгляды, он победно улыбнулся и, грузно приподнявшись, шагнул обратно к мотоциклу. Из коляски был извлечен итальянский флажок.
— Pronti, ieri, oggi, domani al combattimento per l’onore d’Italia! Так велит нам Дуче! Этот маленький символ великой страны будет водружен у самой Волчьей Пасти. И не забудьте нас с ним сфотографировать! Вы удивлены? Да, я решил лично штурмовать Bocca del Lupo!
— Надеетесь, что не нагорит? — усмехнулся немец. — За то, что нас пустили?
Густые брови сомкнулись у переносицы. Из горла послышался низкий рык.
— Что за намеки, синьор иностранец? Вершину буду брать я и только я, полномочный представитель законной власти! При некоторой вашей помощи…
Оглянулся, словно опасаясь невидимого соглядатая.
— Телеграмма утром пришла. Мол, пусть себе поднимаются, но только днем и под присмотром. На ночь в пещере чтобы никто не оставался. Намек
