Телеграмма из посольства — сигнал. Эрц дал отмашку на немедленное потрошение.
Ах, да! Надо что-то ответить. Рука, сердце, права гражданки Соединенных Штатов, сколько всего сразу. Бедный мальчик!
— Вальтер! Если ты серьезно, в самом деле серьезно… Тогда я должна подумать. Это будет не слишком долго. Согласен? А сейчас, пожалуйста, уходи. Хочу побыть одна. Мне еще никто не делал предложения, мой верный Квентин!
5
Антонио Строцци пришел как и обещал — ровно через час. Стучать не стал, дернул дверь, потоптался в маленьком коридоре.
— Перри! Идите сюда!..
О «мистере» напрочь забыл. Не до того чемпиону.
Уолтеру было все равно. Выглянул из комнаты, кивнул.
— Сейчас, только шляпу возьму.
Почему вспомнил о шляпе, и сам не понял. Наверно, подумалось о докторе Гане.
На крыльце Строцци внезапно остановился, взял за плечо.
— Перри! Если вы работаете на разведку, хоть на американскую, хоть на любую другую, признавайтесь сейчас. Ничего вам не сделают, даже высылать из страны не будут. Просто мне легче станет во всем разобраться, а вам придется немедленно связаться со своим начальством.
Хватка бывшего чемпиона была железной. Уолтер едва сдержался, чтобы не поморщиться. В который раз вспомнился мистер Н. Военный пенсионер как в воду глядел, рассказывая о прекрасной Италии. Сейчас принесут воронку, литр касторового масла…
— А если я не шпион? Сильно расстроитесь, синьор Строцци?
Тот не ответил, плечо отпустил, кивнул вперед, в сторону калитки. На улице быстро осмотрелся.
— Туда!
За два дома — пустой перекресток. Возле обочины — мотоцикл. Рядом кто-то очень знакомый. Лица не разглядеть, но шляпу узнать можно.
— На вашем месте я бы все-таки доложился начальству, — негромко проговорил итальянец. — Я, знаете, по натуре не храбрец. Особенно если за вами началась охота.
* * *
Доктор Ган ждать не стал — сорвался вперед, лишь только увидел. Уолтер и сам едва сдержался, чтобы не побежать навстречу.
— Вальтер! Хоть вы-то живы?
Схватил за руку, сжал, мотнул головой.
— Что здесь творится, на этой проклятой горе? Матеи я знал еще с тридцатого года, мы вместе хотели в Монсегюр ехать, прямо сейчас, я даже билеты заказал. До сих пор не могу поверить. Как можно было упасть с обрыва, это ж бред!
— Погодите, Отто.
…Вздернутый нос, узкие губы, светлые волосы выбились из-под шляпы, темные брови, и глаза темные. Все на месте, ни повязки, ни раны.
Немец понял. Положил руки на плечи, взглянул в упор.
— Телеграмму я не посылал. В Мале никогда не был. Узнал, что здесь случилось, и сразу примчался. Обычно в таких случаях говорят: недоразумение. А я скажу: бегите отсюда!
Отто Ган не шутил. Уолтер вновь ощутил холод, словно в ночной темноте погас последний огонек умирающего костра.
— К сожалению, не получится, — скучным голосом проговорил подоспевший Строцци. — Оба вы, синьоры иностранцы, нужны здесь для проведения следственных действий. Это во-первых. А во-вторых, синьор Ган, нашего молодого друга могут достать где угодно, что в дороге, что прямо здесь. Он, видите ли, не шпион.
Немец взглянул угрюмо.
— Намек понял. Вынужден разочаровать, я тоже не из этих. Могу отчитаться о каждом проведенном здесь часе. Привез фотопленки, на них все понятно: пещеры, мы с ребятами, кстати, кое-кто из местных. Курц и Хинтерштойсер уже в Германии, им на службу надо, я их отослал с машиной. Но можете сделать запрос. Андреас и Тони — шпионы? Вот ребята повеселятся! Жаль, мне не до смеха.
— Мне тоже, — согласился бывший чемпион. — На территории Италии готовится похищение иностранного гражданина, причем я не уверен, что те выдумщики из Мале — единственные. Синьор Ган! Прошу не покидать поселок и быть готовым к долгой и очень скучной беседе. С посольством можете связываться, но у меня есть слабая надежда, что вы согласитесь нам помочь.
Отто Ган пожал плечами.
— Куда я денусь. Мой друг погиб, не ваш. Кстати, если это не военная тайна… Filo di Luna. Были там? Разобрались, что к чему?
