— Ухоооооодим!
Под Йордом споткнулась лошадь, он едва не выронил меч и схватился за поводья. Воины же как будто ждали ее сигнала, многоголовая тварь тяжело переваливаясь двигалась к ним, нелепо размахивая в воздухе песьими головами. Следы ее дымились, и от самой ее как будто исходил пар.
— Что ты делаешь, дура! — рявкнул Йорд, но остановить людей уже не мог. Он соскочил с коня, поднял меч, и развернулся к наступающему чудовищу. Рядом с ним осталось лишь несколько человек. Йорд постарался запомнить их, хорошие ребята. И тут тварь плюнула. Густая вонючая жижа пролетела мимо Йорда обдав зловонием. Он оглянулся. Дочерь стояла на коленях, тонкое покрывало сорвало с плеч, и оно летело прозрачным призраком. Дочерь попыталась стереть с лица зловонную жижу и упала навзничь.
Рука Йорда дернулась к поясу, но молота не было. Те воины, которые сохранили присутствие духа, уже подняли щиты, отгораживаясь от ядовитых плевков. Тварь продолжала продвигаться, оттолкнула повозку, вытянула длинные шеи, высматривая. Ни одного противника не было видно в разрушенном лагере. Даже лучники как будто растворились меж деревьев.
Тварь убила Лею. Эгна всхлипнула. Остальные Дочери спешно собирались, скидывали покрывала, подвязывали волосы, обувались, не выглядывали за расписные пологи шатров, чтобы тварь случайно или специально не посмотрела в их сторону. Эгна подтянула колени к груди. Это она виновата, но юноша показался ей таким милым, таким… безобидным. Он посмотрел на нее так, будто недоумевал, как вообще можно убивать людей магией. Зря она не слушала Йорда. Йорд был ей противен, огромный мужлан, слишком шумный, слишком беспардонный. А теперь тварь убила Лею. Та самая тварь, создание которой Эгна бездарно прозевала. Она догадывалась о способах создания этой твари, от чего становилось еще хуже.
Зеленоглазый юноша, на лице которого зиял шрам слишком сильно напомнил ей другого, того, что хирел в изгнании вдали от нее. похожи, словно родные братья.
Дочери занятые своими делами ее не замечали. Рядом то и дело пробегала какая-нибудь из них. Эгна злобно уставилась на голые ноги Дреи. темноволсая, смуглая, конопатая, помесь ирмунсульца и женщины из Муспельхейма. Жесткая, как дерево, и такая же глупая. Вчера они провели обычный перед битвой ритуал, распотрошили еще живого барашка, погадали на внутренностях, а потом, к вечеру славно зажарили его и съели. Эгну от них тошнило. Барашек был миленький, с темными влажными глазами. Теперь он мертв, как и Лея. Эгна уткнулась носом в коленки и заплакала.
— Что ты делаешь? — окрикнула ее другая Дочерь — Лиса Дале. — Хочешь здесь остаться?
Лиса круглая, с ямочками на щеках и холодными бирюзовыми глазами. Она стояла над Эгной с ножом в руке, будто собиралась выпотрошить и посмотреть, что их ждет.
Дуры, подумала Эгна. Никто не увидел вчера этого ужаса. Никто. Барашек умер зазря. Даже Лея не спаслась.
— Ничего, — услышала она свой заплаканный голос. — Я сейчас встану и побегу вместе со всеми. Лиса, — она подняла глаза на толстушку, — Эта тварь, он сделал ее из собственных людей, да?
— Собирайся! — бросила Лиса Дале, нож исчез у нее в рукаве. — Скоро оно будет здесь.
Эгна поднялась, сердце болело. Такой милый мальчик, с таким прозрачным зеленым взглядом. Даже шрам на половину лица не портил его. Такой милый.
— Люди гибнут? — спросила Эгна все еще стоящую перед ней Лису.
— Гибнут, — сказала та. — Никто не может победить тварь, стрелы в ней вязнут, а мечи проходят насквозь, как будто она из воздуха или…
— Воды?
