Эгна воздела руки. Полыхнуло пламя. Опрокинутые повозки пылали.
Один из воинов уже начал приближаться с воздетым мечом, когда на его рукаве повисла неведомо откуда взявшаяся Дрея.
— Оставьте! — причитала она. — Оставьте ее. Он желает спасти всех нас. Она спасет всех нас!
Йорд остановился. Не спускал с Эгны глаз.
Такое случалось с Эгной всего пару раз. Считается, что посадить колдуна между костров — верный способ лишить его магической сил. С Йормунгандом, если верить рассказам. не сработало, но сил ему не прибавило. А Эгне огонь давал силу, как вода — рыжему колдуну. Эгна улыбнулась этой мысли на задворках сознания, если судить по внешности, то огонь больше подходил огненноволосому Йормунганду. Ее бирюзовым глазам следовало бы любить воду. Но все вышло наоборот.
Тварь больше напугала, чем убила. Большинство покалечилось при хаотичном бегстве. Но и тех, что пали, должно хватить, подумала Эгна.
Земля как будто издала стон. Оставшиеся воины попятились. Один из них неловко упал, споткнувшись со сверзившегося и сломавшего себе шею, с дерева лучника.
— Эрьян, — сказал воин. — Ты, что ли, жив?
Эрьян абсолютно точно не мог быть жив. Его голова, повернутая под неестественным углом, оставалась такой же незрячей. Руки Эрьяна пошевелились, ноги согнулись в коленях, и он начал неловко, точно пьяный подниматься.
Воин назвавший его по имени закричал тонко, по-бабьему. Отполз в сторону и кинулся бежать. За ним побежали остальные.
— Стойте! — беспомощно крикнул Йорд, но его уже не слышали. Его войско бежало, те, кого не смогла устрашить гидра, улепетывали едва увидев оживших соратников.
— Что ты сделала, ведьма? — рявкнул Йорд обращаясь к Эгне.
— Я не ведьма, — сказала она спокойно, — Я Дочерь благой Богини, я в ладонях ее и…
— Что ты сделала?
Эгна наконец скосила на него глаза.
— Они все равно уже мертвы, — сказала она. — Какая разница? Пусть мертвое борется с мертвым.
— Ты обесчестила мое имя, мое войско!
— Кому интересно твое имя, где будет твое войско, если все они падут?
— Не учи, меня, девка!
— Ну так иди. — крикнула Эгна не владея собой. — Иди. Сражайся с ним!
Чудовище подобралось уже близко, смрад его тела уже доносился до них, как и шипение голов, как и молчаливое шуршание мертвых атакующих. Под их мечами тело чудовища расступалось и тут же срасталось вновь, оно не преставало реветь и отравлять землю вокруг. Мертвецы же не замечали яд, лишь продолжали монотонно рубить многочисленные головы.
