— Ты же не ради мести это делаешь? Ты же подумала о нас? Если твой брак здесь не законен, то и мы тоже…
Ангаборда подошла вплотную к сыну и взяла его за подбородок.
— Я люблю тебя, дорогой. Никакое замужество это не изменит. Вы — мои дети, все, что мое — ваше.
Йормунганд отвел взгляд.
— Ты совсем как отец, — сказала Ангаборда. — Любую победу обращаешь в пепел.
«То, чего так хочешь, никогда ты не получишь», — подумалось Йормунганду.
— Нет, я рад за тебя. Ньрд — хороший человек.
— Может быть, тебя смущает его возраст?
Йормунганд невольно хохотнул.
— Это тебя он должен смущать. Я же не женщина, не мне делить с ним ложе.
— Иди, — сухо сказала Ангаборда.
Он поклонился. Она не шелохнулась. Последнее, что он увидел, прежде чем закрыть дверь, ее профиль в свете окна.
Ванадис дожидалась его все там же, у аллеи.
— Где ты был сегодня утром? — спросила она тихонько приблизившегося сзади Йормунганда. Не дождавшись ответа, она развернулась и уставилась на него желтыми глазами.
— Не делай ничего, — сказала она. — Свадьба все равно состоится, не пытайся все испортить.
Йормунганд поднял руки.
— Сдаюсь, сдаюсь, — сказал он, рассмеялся и тут же стал серьезным, — Я встретился с одним парнем из Гардарики.
— А, этим, — Ванадис пренебрежительно фыркнула.
— Да, наверное, этим.
— Просил у тебя устроить встречу с князем? Чтобы он не пообещал тебе, не верь. У него ничего нет.
— Как скажешь, — сказал Йормунганд. Он оперся о покосившуюся колонну, так, что со стороны казалось, что это он ее подпирает.
— Что с тобой?
— Мой брат очнулся, — сказал Йормунганд впервые искренне улыбнувшись.
Ванадис замерла с открытым ртом.
— Я уже не надеялась, то есть, это же чудесно!
— Ага, только он еще слаб, так что прошу оказать ему покровительство еще какие- то время. Моя мать выходит замуж повторно, а сестра совсем голову потеряла. Я и не думал, что такое возможно.
— Я вижу, ты собираешься погрузиться в пучины жалости к себе?
— Это слишком поэтично для меня. И у меня просьба — выслушай того парня из Гардарики. Он помог мне намедни, и я обещал замолвить за него слово. Обещай мне.
— Хорошо, — Ванадис наклонилась было поцеловать его, но Йормунганд отвернулся и сощурился на темнеющее небо. Солнце опять скрылось за большой серой тучей.
— Ненастье за ненастьем, не хотел бы я отправляться в дорогу при такой погоде.
Ванадис пожала плечами.
— Ты часто путешествовала? — спросил ее Йормунганд.
— Паломничество — обязательная ступень для Дочерей, — сказала Ванадис. — Мне нравятся новые места, но дорога изматывает. Я родилась у моря, но терпеть не могу корабли. От качки болит живот. Ингви любит их, видел бы ты его прежде — настоящий моряк.
Она прикоснулась к его уху губами.
— Ты же будешь хорошим мальчиком, верно?
— Я постараюсь. На нас смотрят, — сказал он, останавливая ее руку, скользнувшую по его груди.
Ванадис плавно повернула голову. Рядом с покосившейся колонной стояла Сигюн. Все такая же прекрасная, в алом платье и с алыми губами.
Йормунганд едва заметно поклонился. Ванадис подмигнула ему и направилась к Сигюн. Йормунганд предпочел уйти.
На этот раз детей Лодура посади рядом в конце стола.
Мать сидела рядом с Ньрдом во главе. По обе стороны от них — Ингви и Ванадис. Ванадис с лилиями в белокурых волосах и платье розового шелка. Ингви оделся ей в цвет и выглядел как пирог с глазурью.
Фенрира оставили в постели. Мальчик возмущался, но ему принесли столько сладостей, сколько он хотел, так что в конце-концов он смирился.
