приличная, но работает. Как правило, с вероятностью один к двум.
– А вам непременно компания нужна? – робко спросил я у женщины, нависающей надо мной. – Во время обеда.
– Смотря чья, – охотно ответила та. – Если ваша – то не сильно. А вот королей, хоть наших, хоть каких других – нужна непременно. И желательно, чтобы это был не узкий круг, а славный, сплоченный коллектив, отчеканенный из золота.
Я всыпал ей в ладонь пригоршню монет и сказал:
– Попозже придем, пополним число ваших собеседников.
Тетя Фая ничего мне на это не сказала, а просто развернулась и отправилась восвояси.
– Тяжелая женщина, – доверительно сказал мне Ролик. – Как ее зять до сих пор не сбежал куда-нибудь за Сумакийские горы, не понимаю. Лучше тамошние ужасы, чем вот это.
– Согласен, – я посмотрел вслед тете Фае. За ней оставалась тропа, словно прорубленная в кустарнике.
– Так что ты хотел? – уже более сердечно спросил у меня Ролик.
Ну оно и понятно – общие опасности сближают.
– Я ищу человека, – плюнув на все и решив не усложнять себе жизнь, сказал я. – Не для мести, не для убийства, между нами нет вражды. Просто у него есть кое-что, что нужно мне.
– Так это тебе не к нам, – покачал головой Ролик. – Наша работа – товар. Привезти, отвезти так, чтобы стража ничего не знала. А поиск людей – это тебе на рынок. Там есть пара гадальщиков, они умеют находить человека по описанию. Ну а если пожертвуешь некую сумму в фонд бездомных моряков и безутешных вдов, так я тебе скажу, где живет один бывший служака, из городской стражи. Он тоже лихо нужных людей находит. Бывший-то он бывший, да связи остались. И слова шепну, какие ему сказать надо, чтобы он с тобой разговор правильный повел. По существу разговор.
– Не откажусь, – сразу согласился я. Такой человек мне точно пригодится, с его помощью я до второго обрывка доберусь быстрее. Где стража, там и тюремная охрана. – Пожертвую. Но вот только без вас мне все равно не обойтись. Дело в том, что я ищу молодца, который промышляет с вами. Ну или с вашими собратьями по профессии. Он в Лагуну Теней подался, за красивой жизнью, деньгами и удачей. Парень он хваткий, думаю, не затерялся среди вас.
– Н-да? – Ролик почесал за ухом. – И как зовут этого удальца?
– Стивен, – поспешно выпалил я.
– Стивен, – задумался мутный. – Сти-вен. Нет, не помню такого. А может, у него какие отличительные приметы были? Ну шрам там через пол-лица, челюсть золотая, бельмо на глазу?
– Да вроде нет, – теперь растерялся и я. – Отец у него купец был богатейший, правда, потом он разорился.
– Папаша-купец? – оживился вдруг один из контрабандистов, крепко сбитый и небритый, грызущий кусок ржаного сухаря. – Погоди-ка, Рол. А я знаю, о ком речь идет! Это же Стиви-Плевок. Точно тебе говорю, о нем речь.
– Ну да, – покивал Ролик. – Точно-точно, он нас еще хотел на папашино судно навести, да оно так и не пришло в порт, как видно, потонуло где-то в Надветренных широтах.
Что-то мне сдается, что не добился славы и почета у обитателей Лагуны Теней старшенький сынок Кривого Гарри. С прозвищем «Плевок» лихих контрабандистов не бывает.
– Он хоть жив? – спросил я у Ролика. – Не помер еще?
Тот глянул на поедателя сухарей, тот с готовностью покивал.
– А на что он тебе? – в глазах контрабандиста мелькнула искра любопытства, он уже прикидывал, не пригодится ли ему то, что нужно от Стивена мне.
– Не деньги, не золото и не камушки, – с улыбкой объяснил я. – Верь, не верь, но мне нужен от него клочок бумаги.
– Карта? – уточнил Ролик.
– Нет, – не меняя тон, ответил ему я. – Это семейная реликвия, грамота о пожаловании дворянства нашему роду, написана она королем Запада Муфлоном Восьмым лет пятьсот назад. Отец Стивена, эта порядочная сволочь, в свое время ограбил моего папашу и украл золотой футляр, в котором хранился этот пергамент. Футляр он продал, а пергамент за каким-то лешим порвал на три части и раздал детям. Думаю, боялся проклятия, которое, по легенде, на этом документе лежит, хотел все на них свалить. Только – не помогло.
– Точно, проклятие, – подтвердил кто-то из контрабандистов. – Я слышал, его брат в тюрьме гниет за грабеж. Он раньше у Жужу работал, охранником.
Интерес в глазах Ролика мигом пропал. Лихие люди – они суеверны, на то и расчет был.
– Так вот, – плел я дальше свою историю. – А мой родитель, старый хрыч, уперся и не хочет мне наследство оставлять, пока я реликвию в род не верну. Совсем умом поехал на старости лет.
– Не дело так о родителях говорить, – пожурил меня Ролик. – Ну, думаю, Плевка мы тебе сыщем.
