что его разведданные практически безупречны, что заставляет Акбара все больше в нем сомневаться.
– Что скажете, Оператор?
Слышится столь же искаженный, как и картинка, механический голос:
– Обнаружил ли дроид какое-либо движение в столицу и из нее? Или вокруг планеты в целом?
– Вы слышали вопрос, – обращается Акбар к Дельтуре.
– Нет, сэр. Вообще никаких кораблей.
– Пусть дроид проверит все ретрансляторы на планете, – предлагает Оператор. – Посмотрим, что будет.
Дельтура кивает и что-то говорит сидящему за пределами голограммы – вероятно, научному офицеру, молодой тогруте. Томительно тянутся мгновения, подобно каплям разливающейся по полу густой жидкости. Акбар чувствует, как с каждой секундой улетучиваются остатки его оптимизма.
Вновь появляется светящаяся голографическая голова мичмана.
– Ничего, – слегка растерянно говорит он. – Вообще Ничего, сэр. Дроид не может засечь ни одного ретранслятора. Как будто они не работают.
– Блокада связи, – говорит Оператор. – Имперский трюк. Они там, адмирал Акбар. Их корабли где-то прячутся. Но если нет никакого движения ни с планеты, ни обратно, значит они установили блокаду. Никаких кораблей, никакой связи. Что-то явно происходит, но не знаю, что именно.
– Благодарю, – отвечает Акбар.
– Будете что-то предпринимать? – оживленно интересуется Оператор. Не слишком ли оживленно?
Акбар молча выключает голограмму.
– Что-нибудь еще, сэр? – спрашивает Дельтура.
– Оставайтесь на связи, – говорит Акбар. – Мне нужно подумать и посоветоваться с другими. Спасибо, мичман.
– Есть, адмирал.
Лицо юноши исчезает.
Беспокойство гложет Акбара, словно стайка морских червей. Ему нужно время, чтобы поразмыслить, но тянуть тоже нельзя, иначе они могут упустить идеальную возможность. «Или, – думает он, – избежать очередной имперской ловушки». Что это – хитрость или нечто реальное? Возможно, какая-то тайная встреча. Ирония судьбы – когда-то повстанцам приходилось прятаться и скрывать свое присутствие, а теперь то же самое приходится делать Империи. Роли меняются. Кто знает, может, это знак их нарождающейся победы над имперским гнетом. Но их чрезмерная уверенность в себе тревожит его не меньше. Империя не погибла. Пока.
Она выжидает, чтобы снова нанести удар. В этом Акбар практически не сомневается.
ИНТЕРЛЮДИЯ
ЧАНДРИЛА
Откуда-то со стороны летит пурпурный плод, врезаясь в висок Олии Чоко. Плод лопается, сок течет по ее щеке, капая с подбородка. Она ошеломленно озирается.
– Долой! – доносится рассерженный голос. – Долой Галактический сенат! Долой Новую Республику!
Очередной плод пролетает над головой Олии.
– Ладно, Лаг, пора заканчивать… – поторапливает Трейсин.
– Нет, – прерывает ее Олия. Судорожно сглотнув, она вытирает со щеки липкие внутренности плода. – Эй ты! Подойди поближе.
Трейсин едва заметно кивает Лагу.
На краю экрана появляются чешуйчатые руки трандошанина, которые разворачивают камеру в сторону маленького зана в грязно-сером комбинезоне. В руках у него корзинка с фруктами и овощами, в основном гнилыми.
Он один.
Увидев направленную на него камеру, он машет руками:
– Нет-нет, я не хочу, чтобы меня снимали. Пожалуйста.
Олия осторожно подходит к нему, протягивая руки.
– Если у вас есть какие-то возражения, я готова их выслушать.
– Я… – Зан, заикаясь, оглядывается вокруг, как будто случившееся всего лишь шутка. Или он просто не был готов к подобным последствиям. – Извините, мне нужно идти.
Он пытается уйти, но Трейсин преграждает ему путь.
