Кража, или Белое солнце Крыма

административные здания, воинские части, грабить склады. А это все было! И от этого никуда не денешься. Но на это никто не реагирует. А мы говорим только о деморализации…

— Я думаю, пройдет время — и все станет на свои места.

— Погибли сотни людей, а теперь уже десятки тысяч…

— Больше, чем в Афганистане…

— И за это нужно нести ответственность.

Полдня после захвата Чубаров звонил всем, кому мог — политикам в Киев, журналистам, военным. На рассвете подняли военнослужащих внутренних войск, поставив по периметру в оцепление вокруг вр крыма и Кабмина. Могилев ходил вокруг и рассказывал, что его не пустили на рабочее место. кстати говоря, слова «вежливые люди» была мемом его производства: именно так он ответил на вопрос, кто именно не пропустил его в Кабмин. никто толком не понимал, что происходит. в том числе и десяток бестолковых титушек от Аксенова, которые бегали с триколором неподалеку.

Вскоре прибыли несколько бригад российских телевизионщиков, с удивлением обнаружив, что снимать особенно нечего. Но к обеду из Севастополя начали подтягиваться автобусы, из которых строем выходили военные с желтыми опознавательными ленточками на рукавах. Этих двухметровых мальчиков с военной выправкой легко можно было отличить в толпе.

…Здесь, конечно, уместно дать слово тогдашнему главе Крыма Анатолию Могилеву. Бывший милицейский генерал, он сразу понял, что правительственные здания занял спецназ. Накануне, в последний день перед бегством Президента, Могилев и Янукович встречались в Киеве в президентском кабинете. В последний раз. Янукович всерьез опасался за свою жизнь, нервничал и говорил о необходимости бегства.

— Я в Киев приехал в четверг, а в субботу и в воскресенье был захват. Как раз, когда Янукович бежал из Киева.

— Каким он был в этот последний день?

— Он уже нервным был, сказал, что его жизни угрожает опасность. Это было часов в 11. Уже Парасюк к тому времени залез на сцену и заявил, что мы ничего не будем подписывать, никаких соглашений с Януковичем. Янукович поэтому сказал, что ему надо уезжать. Это была пятница.

— А вы по какому делу к нему приезжали? Что он вам сказал?

— Меня вызвали. С какой целью вызывали, я не знаю. При встрече он только сказал, что ситуация резко изменилась.

— Вы разговаривали минут 15–20?

— Еще меньше. Минуты три.

Сам факт того, что Президент допускает бегство, потряс преданного однопартийца: «Я с трудом приведу пример из истории, где бы император, руководитель, царь, президент из страны бежал. Ну, кроме Африки, может быть. Они там бегают постоянно из одного племени в другое. Для меня Янукович, после того как он сбежал из страны, умер».

Накануне захвата, 26-го утром, Могилев встретился с Андреем Сенченко. Тот говорил о Майдане, о необходимости перезагрузки власти и добровольного сложения полномочий. Могилев понимал: «Без понимания Клева командовать Крымом — это как вести автомобиль со связанными руками и ногами».

— 26-го «Беркут» уже бузил?

— Нет, «Беркут» не бузил. «Беркут», который прибыл из Киева в Крым, я скажу, был полностью деморализованным подразделением. Их направили в Киев, а потом бросили, и они уехали обратно в Крым. Сенченко со мной приехал в казарму, а у них забаррикадировано все подразделение, сидят все мрачные.

— Кто, с вашей точки зрения, отдал им приказ в Киеве?

— Все вопросы на территории Киева без министра или министерства не решались, особенно те, что касались происходившего на Майдане. Начальник УВД «на этом пятачке» решений не принимает. Это выше сферы его влияния.

— Возвращаемся тогда к «Беркуту». Говорят, во время крымских событий они мгновенно — не только киевский, но и крымский «Беркут» — заняли все эти три перевала.

— Перевалы не занимал никто. Севастопольский «Беркут» выехал на Чонгар и там стоял с казаками, которые явились непонятно откуда.

Говорят, севастопольским «Беркутом» на Чонгаре руководил теперешний начальник УВД Донецкой области Амброськин. В тот момент он якобы рассчитывал на должность начальника УВД Севастополя. В итоге, россияне назначили своих, а Амброськин вернулся в милицию благодаря связям с Василием Паскалом.

— Давали ли вы и Сенченко какие-то гарантии «Беркуту»?

— Гарантии я давать не мог, понимая, что фактически уже смещен. Я им сказал: «Ребята, это представитель новой администрации. Он вам будет говорить, а вы его слушайте». А ему я сказал: «Если вы будете привлекать кого-нибудь из них к ответственности, то это будет большая глупость. Они — инструмент. Если завтра будут такие же волнения, то они получат точно такие же приказы».