— Он давал им гарантии?
— Он остался с ними, а я ушел. Там еще стояла толпа молодежи, они мне кричали, мол, кого вы привезли? Даже кто-то в толпе сказал, что я предатель.
— Анатолий Владимирович, что в те дни в Крыму реально можно было предпринять?
25 февраля 2014 г., Симферополь. Митинг у ВС Крыма Фото: Радіо Свобода
— Было несколько путей решения проблемы, причем без аннексии. Когда мне ночью позвонили и сказали, что занято здание, тяжело было понять, кто именно захватил. Это стало ясно только днем, когда я зашел к этим захватчикам. Я подошел к двери, и со мной разговаривал товарищ в балаклаве с чисто русским произношением. Он взял мой номер телефона и сказал, что со мной свяжутся. А когда мы посмотрели записи видеокамер с теперешним командующим ВМС Украины Игорем Воронченко (он был у нас командующим береговой обороной), стало понятно, что заходил высокопрофессиональный спецназ. По экипировке, по поведению видно…
Без сомнения, нужно было на тот момент принимать решение о проведении АТО в Крыму. Хотя было несколько путей решения этой проблемы. И первое, что нужно учесть: основная масса населения Крыма тогда не поддерживала действующую новую украинскую власть. Почему? Крым — это такая деревня, где все мгновенно узнали о сожженных в Черкасской области крымских автобусах с людьми… Люди вернулись в Крым и все это рассказали.
— А что это была за история в Черкасской области?
— Возвращались крымчане из Киева на автобусах домой. В Черкасской области автобус тормознули, уже были созданы блокпосты… Это был январь. Два или три автобуса просто сожгли, а людей выгнали в поле.
— А под каким предлогом?
— Ну, тогда же у всех этих митингующих, блок-постов, у них у всех было желание громить Крым, Донецк, Луганск… Вот и сожгли несколько автобусов. Человек 50–70 вернулись в Крым и рассказали эти страхи, что делается в Украине: фашисты пришли к власти и т. д. Кроме того, крымские татары устроили здесь митинг 23 числа на волне национализма. Основное требование: все назначения во властные структуры в Крыму — только через Меджлис. Вот представьте, в Крыму живет 13 % крымских татар и 87 % — другие национальности. Они призывы услыхали, и это тоже вызвало негатив.
— А что можно было сделать?
— Подобная ситуация была в 1994-м, когда в Крыму избрали президента, когда Крым тянулся к России, когда там уже вводили рубль. Тогда приехала делегация Кабмина, Администрации Президента, Верховной Рады и с крымской властью сели за стол переговоров. Крым получил Конституцию, получил громадные полномочия. И на тот момент это был единственный путь решения вопроса.
— Вы думаете, можно было и на сей раз так поступить?
— Можно! Во всяком случае при определенных гарантиях от действующей власти это вполне можно было решить… Когда они захватили здание, мне Сенченко звонил из Киева: «Анатолий Владимирович, может быть, вы останетесь там, восстановите порядок?» А я ему ответил: «Как? Вы же мне не даете ни одной козырной карты…»
— Хорошо, второй путь?
— Второй путь — дипломатический. Нужно было поднимать прямые контакты с Российской Федерацией, вызывать послов, разговаривать напрямую. Если бы такой разговор с РФ не получился.
— Но они же приняли решение о референдуме!
— Не спорю. Тогда надо было в тот момент, пока еще не было референдума, поднимать все международные силы, вплоть до заседания ООН.
— А антитеррористическая операция?
— Это я тоже предлагал. Берем на себя ответственность за вооруженный конфликт и занимаемся им. И это тоже было бы решение.
— Как вы считаете, почему не было штурма? Если бы мы тогда, грубо говоря, «замочили» тех людей, которые были там, внутри? Ведь Россия бы не призналась, что это ее люди, они были без знаков различия, без документов… Пошел бы Путин дальше на аннексию Крыма, или на этом бы все и закончилось?
— Тяжело предполагать.
— Почему не было штурма?
— На следующее утро после захвата я в здании крымского Главка собрал всех силовиков. Были прокурор, начальник УВД, начальник береговой
