Почти месяц десантники прожили в состоянии осады. Но не сидели тихо, а показывали характер. В первых числах марта от десантников потребовали передать технику 36-й бригаде:
— «После этого вас отвезут в Симферополь, и вы на поезде уедете в Днепропетровск. Мы договорились о том, что один состав полностью выделят под вас», — «обрадовал» нас ульяновский командир. Все офицеры собрались и однозначно решили: технику не оставляем. На всякий случай мы ее заминировали. Подумали так: даже если нас задавят количеством, броня врагу не должна достаться. После того как прошел референдум и Крым якобы стал русским, к нам снова пришел ульяновский командир: «Мы не знаем, как с вами поступить». Он объяснил, что в ближайшее время должен приехать их министр обороны Шойгу и принять присягу у 36-й бригады. А тут на территории части на флагштоке развеваются флаг нашей разведроты и украинский флаг. Мы сказали только одно: «Дайте уйти со всем нашим имуществом». Не знаю уж, с кем и как решали, но вскоре нам сообщили: «Собирайтесь, мы вас проведем до Чонгара». Мы погрузились на «Уралы» за час. Впереди колонны шел командир россиян — боялся провокаций. Он сопроводил нас до материка и вернулся в Перевальное.
На Чонгаре нас встретила 79-я николаевская бригада. Для меня огромным потрясением стало то, что большинство украинских военных перешли на сторону россиян. Были, конечно, люди, которые увольнялись и уходили на территорию Украины. Но так поступили единицы. Для меня примером настоящего офицерского отношения к присяге стал командир 36-го горно-пехотного батальона. Он, уволившись, сразу сказал: «Буду забирать свои вещи и выкраду из сейфа флаг части и печать. Врагу не оставлю». Так и сделал.
А вот свидетельство самого командира горно-пехотного батальона 36-й бригады береговой обороны в Крыму Юрия Головашенко:
— Я бы не сказал, что военные в Крыму были деморализованы. Лично мой батальон вернулся с тактических учений 4 октября 2013 года. Выполнял задачи по организации блокирования и уничтожения незаконных вооруженных формирований (НВФ) в горной местности. Вернулся батальон с нормальной оценкой. Батальон существовал 4 года и выполнял задания каждый год. Батальон выходил по тревоге со всей техникой из боксов. Он был полностью укомплектован контрактниками. Еще была танковая рота, гаубичная самоходная батарея. Поэтому сказать, что там не было нормально подготовленных войск, — это неверно.
Это свидетельство рядовых офицеров. Но есть эксперты более глобальные.
Игорь Смешко, к примеру, считает, что нам не армии не хватило, а мужества — руководителям страны:
— Это они так сказали, что у нас нет армии для того, чтобы оправдать свою трусость, некомпетентность и бездействие. У Древней Греции по сравненению с персидской армией Ксеркса тоже не было армии. Но спартанский царь Леонид с личной гвардией в триста спартанцев спас страну от завоевания, не ожидая пока вся Греция соберет армию, способную воевать со всей персидской империей.
К власти после второго Майдана пришли не государственники, а «политические гопники», запущенные на высшие политические орбиты еще в годы популистской болтовни и профессиональной импотенции Ющенко.
Увеличивать свое личное благосостояние за счет бюджета и народа они уже умели. Разводить политическую демагогию, самопиариться, предавать и перебегать из одного политического проекта в другой они также научились. А вот принимать решения, брать на себя личную ответственность и воевать они не умели и учиться этому не собирались.
Они же сделали все возможное, чтобы не допустить к руководству силовыми структурами проверенных жизненным опытом профессионалов. Потому что они боялись их больше, чем агрессии Путина. Ситуация «ни войны, ни мира» давала им намного больше шансов продолжить делать то, что они уже умели. И за дымовой завесой необъявленной войны списать свое неумение управлять страной и дальнейшее ограбление страны на «внешний фактор путинской агрессии»…
О чем в это время думали в Киеве — информация весьма скудная.
Отношения с Москвой перед референдумом развивались странно. Вместо того чтобы объявить военное положение, руководство Украины пыталось договориться «под ковром».
Бывшие СБУшники утверждают, что по спецсвязи было с Москвой наговорено тысячи часов. У автора нет документальных подтверждений этого, однако понятно, что сохранившейся со времен СССР закрытой связью с Москвой могли в те дни пользоваться только топ-чиновники, то есть высшие руководители государства.
По данным некоторых сотрудников СБУ, в эти дни было захвачено несколько полковников ГРУ, но все они отпускались по звонкам оттуда, причем это были звонки на уровне главы Администрации Президента.
