«Вот противный тип, — подумала Динка. — В трех предложениях два раза оскорбил».
Она подошла прямо к нему и смело положила ладонь ему на макушку. Руи застыл.
— И что это ты делаешь?
— А что такого? — как ни в чем не бывало спросила Динка. — Тебе так делать можно, а мне нельзя?
Руи со вздохом убрал Динкину руку со своей головы.
— Слушай, малявка, иди займись чем–нибудь полезным. Ты мешаешь мне работать.
«Очень даже прикасаемый», — подумала Динка, а вслух сказала:
— Чем заняться?
— К школе готовься. Каникулы скоро закончатся.
— Успею. А когда мы в Старый Город поедем?
— Когда я скажу. Какое слово в предложении «Я занят» ты не понимаешь? Давай объясню.
— Не надо. Я уже все проверила и ухожу.
Динка развернулась на сто восемьдесят градусов и пошла к выходу. Руи остановил ее у двери:
— И что ты проверяла?
Динка глянула через плечо и улыбнулась, довольная: ей все–таки удалось заставить его повернуть голову и посмотреть на нее.
— Не скажу, — заявила она и вышла в коридор.
Вторым человеком в команде, с которым Динка сразу поладила, была Марина. Правда, ей Динка не «тыкала», стеснялась. Марина была доброй и улыбчивой, как Вик, но, в отличие от него — безнадежно взрослой. С Виком Динка разговаривала без всяких церемоний, на равных, а рядом с Мариной всегда ощущала незримое расстояние в несколько десятков лет.
По утрам Марина заходила Динку будить. Поднимала с постели и ждала, пока Динка переоденется и умоется, чтобы вместе спустится в столовую — к завтраку. А еще Марина полюбила расчесывать Динкины волосы. Она делала это каждое утро: аккуратно, медленно. Динке нравилось. Как будто мама ей волосы расчесывает. Ласковая, любящая мама.
— Красивые у тебя волосы, Динка, — как–то сказала Марина. — Гладкие, сильные и совсем не вьются. Ни капельки. Черный атлас.
— Волосы как волосы, обычные, — пробурчала Динка, хотя слышать похвалу было приятно.
Марина тихо рассмеялась.
— Маленькая ты еще. Не понимаешь. Черноволосая, черноглазая, а кожа у тебя светлая. Ты знаешь, что это редкость? Черноволосые обычно смуглые. А у тебя личико белое и нежное. Вырастешь — красавицей станешь. Все наши ребята в тебя влюбятся.
— Да прям все, — недоверчиво отозвалась Динка. — Мика — злющий гад, сказал, что я его бешу. Сэй бесчувственный, как стенка. А Руи…
Тут она замолчала. А что — Руи? Не понимает она его. Сначала он ее из провала спасает, а потом по лицу бьет при всех и даже не жалеет нисколечко. Она плачет, а он ей: «Раздражает»… Потом опять спасает. Совсем уже по–настоящему спасает, когда она думала, что теперь ее жизнь закончена, и ничего в ней не будет хорошего — только белые палаты и эти ученые с равнодушными взглядами. А тут вдруг он. На руках несет и обещает, что теперь все будет хорошо. Потом привозит в пансион и заявляет, что она ему нужна, а сам на нее ноль внимания. Ведет себя как взрослый, а ему, оказывается, только восемнадцать. Нет, конечно, по сравнению с ней, с Динкой, он взрослый. Но если вот сравнить с Мариной, то какой же он взрослый?
В общем, Динка его совсем не понимает — Руи. Марина правду говорила: он загадка. Руи похож на те чужие миры в Старом Городе, которые она так любит исследовать. Динка бы и его изучила, но он не позволит. Она привыкла: если внимательно смотреть, то обязательно найдешь вход в другой мир или выход из него в свой. Но Руи… Он закрыт со всех сторон. Ни лазеечки.
— Руи не понять, — вздохнула Динка, и сразу же опомнилась, что сказала это вслух.
Марина опять тихо рассмеялась.
— Руи и правда трудно понять — до сих пор никому это не удалось. Но ты ведь у нас Девочка Вход–и–Выход, значит, обязательно подберешь к нему ключики, верно?
Динка насупилась.
— И вы туда же! Вик придумал дурацкое прозвище, а мне терпеть.
А про себя подумала:
«Может быть, у Руи такая особенная дверца, которую только он сам открыть может? И больше никто?».
Постепенно Динка привыкала к жизни в пансионе. Ее комната, гостиная, веранда, коридоры, «сад камней», здание офиса — очень скоро все стало для нее домом. Мироискатели представлялись ей большой семьей. Не сказать чтобы сильно дружной, но крепко спаянной.
Из обслуги в пансионе постоянно жила только Насть Пална. Остальные приходили, делали свою работу и уходили. За время своего пребывания здесь Динка уже дважды видела дворника, а уборщица появлялась каждый день. Правда, в здании пансиона она мыла полы только в коридорах и общей
