– Когда мне сообщили, – медленно заговорила Елена Викторовна, – что сын не умер, я сразу поняла, что он получил шанс начать новую жизнь! Я знала: для этого раз и навсегда нужно было покончить со старой. Я убедила мужа, что все должно было быть по-настоящему. Настоящее вскрытие. Настоящее прощание. Настоящие похороны.
– Вы пережили его смерть при жизни, – тихо сказал Соколовский.
– Воскрешение возможно только после смерти. Своей первой жизнью сын разочаровал меня. Мне выпал шанс дать ему вторую, и я позаботилась о том, чтобы она была устроена по моим правилам.
– Кажется, у вас ничего не получилось. Он снова прежний, за ним снова тянется череда несчастий для других людей, череда горя. Даже смерти. И мне кажется, что именно теперь Стас стал относиться к смерти по-другому, проще. Особенно если это – смерть другого человека.
– Я все равно не понимаю, как это возможно? За ним присматривают, сообщают о его состоянии каждый день, шлют фото.
– Полагаю, вас обманывают, – сказал Соколовский, забирая из рук женщины открытку.
– Если все так, как ты говоришь, Игорь, значит, у меня действительно ничего не получилось.
– Сложно сделать из черта ангела.
– Как ни назови – я тебе не завидую, – вдруг сказала Елена Викторовна. – Да и себе тоже.
– Посмотрим. – Глаза Соколовского недобро прищурились. – Если объявится, можете мне позвонить?
– Что? Да, да, конечно, я позвоню…
Вложив в руку женщине свою визитку с номером телефона, Соколовский медленно пошел к воротам. Он дважды оборачивался на мать Стаса, но женщина, кажется, так глубоко ушла в себя, что уже не воспринимала окружающий мир.
Для встречи с Константином Соколовский решил выбрать место, с которым лично у него ничего не связано. Просто аптека, просто улица, и никакой предварительной договоренности. Когда Соколовский подъехал, Константин топтался возле своей машины, посматривая на часы. Было три часа ночи.
– Спасибо, что подъехали. – Соколовский пожал юристу руку.
– Я надеюсь, это достаточно важно, чтобы встречаться в такое время? Вчера был день рождения у моего сына, и, честно сказать, я пока не очень отличаю сон от реальности.
Игорь протянул флешку, которую он забрал из сумки Яны.
– Здесь – информация о нарушениях в отношении миноритариев. Дальше – на ваш выбор.
– Неплохо, – забирая флешку и пряча ее в карман, сказал Константин. – Как удалось достать?
– Не важно. Но человек, который достал мне эту информацию, погиб.
– Погиб из-за этой информации? – внимательно посмотрел на Соколовского Константин.
– Погиб из-за того, что приехал на встречу со мной.
– Зачем вы мне это рассказываете, Игорь Владимирович?
– Я не сомневаюсь в вашей осторожности и лояльности, но… скажем так – возник некий не учтенный нами фактор. Поэтому я очень прошу вас быть аккуратнее и сделать все как можно быстрее.
– К завтрашнему вечеру – вас устроит?
– Вполне.
– В таком случае до завтра, – сказал Константин, сдерживая позевоту.
Игорь смотрел вслед его машине и снова удивлялся Константину. Странный он какой-то. Нет, профессионал он, конечно, от Бога, но есть в нем что-то, что отличает Константина от других людей. Может быть, это характерная черта профессионала-наемника. Он ни на чьей стороне, он никому не предан, он выполняет только ту работу, за которую ему платят. Сделал, получил деньги и забыл. Нет, такого у него наверняка не бывает. Такие люди никогда ничего и никого не забывают. И работают они не со всеми.
Радио «Европа-Плюс» гоняло музыку для тех, кто уже не спит и, возможно, едет на работу. Соколовскому очень хотелось кофе. Самым большим желанием было остановиться возле какого-нибудь кафе и… но в такую рань никто еще не работает. А пить в отделе растворимую бурду, которой злоупотребляли коллеги, не хотелось.
Женщина, стоявшая на мосту, мгновенно привлекла внимание Соколовского. Тем более что стояла она уже по другую сторону перил. То, что она собралась броситься с моста, не вызывало сомнений. А еще она никак не могла решиться. Соколовский резко затормозил и задним ходом вернулся к женщине. Выйдя из машины, он с неудовольствием отметил, что рядом ни прохожих, ни автомобилей. А тут все решают секунды. Черт, надо как-то самому выкручиваться, а то ведь она и правда прыгнет. Женщина дернулась при приближении незнакомца и сильнее вцепилась в перила. Это было хорошим знаком. Подойдя к перилам и облокотившись на них, Соколовский спросил почти равнодушно:
– Проблемы?
– Не подходите! – дрожащим голосом заговорила женщина. – Я прыгну!
