– Да как ты не понимаешь, я с людьми такого калибра никогда в жизни не общался! Для меня потолок – полковник из управления!
– Жека, почему такая низкая самооценка? Ты полицейский. Представитель закона. Гордость нации.
– Думаешь, отец Нины тоже так считает? – с вызовом спросил Жека.
– Хм. – Соколовский помолчал, потом ответил честно: – Нет.
– Ну вот, – сразу сник Жека, явно надеявшийся услышать иной ответ.
– Зато Нинель тебя любит. А для отца это важно.
Вика выглянула в коридор и удивленно посмотрела на своих подчиненных:
– Куда вы пропали? Что вы тут секретничаете? У Дани интересные новости.
Королев стоял у принтера, когда они вошли. Он протянул Соколовскому распечатку:
– Контора оказалась мутная. Оказывается, ею уже занимались. Ты почитай, почитай.
Соколовский взял лист и присел на стул возле стола Родионовой. Жека пристроился сбоку, заглядывая в текст через его плечо.
– Борисова Аглая Михайловна, – читал Игорь, – семьдесят девять лет… договор заключен… скончалась… Та-ак, это, получается, через три месяца.
– Всего четыре мертвые старушки, включая нашу, – сказал Даня. – Все заключали договор с агентством «Дорогая моя Москва».
– И кому же принадлежит это сердобольное агентство? – спросила Вика.
– Господа Винокуров и Кислицын. Но на четырех умерших старушек – шесть вполне довольных клиентов. И это по-прежнему может быть совпадением. Старшей из четырех – девяносто шесть. И проверка ничего не дала, все смерти наступили в результате естественных причин.
– Ну, с чего начнем? – спросила Вика.
– С одного благообразного старичка, – предложил Соколовский.
Моисей Борисович Шерман был одним из немногих истинных знатоков старинного искусства иконописи. Существовали, конечно, целые школы, дающие миру экспертов, художников иконографики, но антиквар Шерман имел буквально энциклопедические познания в этой области. К нему редко обращались за советами и консультациями, потому что Моисей Борисович не любил заниматься ерундой. А серьезные работы были все известны, описаны и аккуратно лежали в хранилищах или выставлялись в музеях. Покупалось и продавалось нечто стоящее довольно редко.
Звонок застал антиквара за просмотром каталога. Шерман расположился в кресле в бархатном халате с большой лупой. Подняв голову и оторвавшись от созерцания великолепия старины, он проворчал нечто не очень лестное в адрес гостей, которые приходят без предупреждения, и нехотя поднялся.
– Здравствуйте, Моисей Борисович! – широко улыбнулся Соколовский. – Как здоровье?
– Не дождутся, Игоречек! – пожимая ему руку, ответил старик.
Заперев дверь на все замки и цепочку, Моисей Борисович пригласил гостя в комнату.
– Что-то угодно продать, купить, поискать? И да, приношу соболезнования по поводу батюшки. Раньше не имел возможности тебя видеть.
Снова водрузив свое старческое тело в кресло, он сложил сухие руки на колене и вопросительно стал смотреть на Соколовского.
– Спасибо, Моисей Борисович. – Игорь достал фотографию и протянул антиквару: – Поискать надо. Вот, посмотрите, тут на заднем плане иконы. Что можете про них сказать?
Шерман снова вооружился лупой и принялся рассматривать фотографию. Потом придвинул к себе настольную лампу. Игорь уселся в кресло напротив и стал терпеливо ждать.
– Мнэ-э… Любопытно, любопытно. Это, похоже, Прокопий Чирин, пятнадцатый век, надо же. А это, осмелюсь предположить, кто-то из жалованных иконописцев Оружейной палаты.
– Дорогие вещи? Я в иконах ничего не смыслю.
– Дорогие, Игорек. Очень дорогие. Если это подлинники, разумеется.
– Моисей Борисович, – Соколовский перешел на вкрадчивый тон и наклонился вперед, – вы знаете все – и черный рынок, и белый. Поспрашивайте. Никто эти иконы не продает?
– Ну что ты, Игоречек, – всплеснул руками старик. – Ну какой черный рынок? Я обычно стараюсь не связываться, я человек аккуратный.
– А коллекция монет Павлова? – спросил Соколовский с улыбкой. – Аккуратный вы мой человек?
Шерман хмыкнул и помрачнел, припоминая то, о чем ему говорил Соколовский-младший.
– А история с дуэльными пистолетами? А максимиллиановские доспехи? Давайте не будем врать за черный рынок, Моисей Борисович. Я же навел кое- какие справки перед тем, как сюда пришел, поверьте.
Шерман поднял лупу и посмотрел через нее на Соколовского. Потом он сокрушенно покрутил головой, поднялся и прошел к серванту.
– Игоречек, так ты где сейчас работаешь, дорогой? – спросил антиквар, наливая две рюмки коньяка.
– В полиции.
– Стало быть, не врали мне, – покачал Шерман седой головой. – Интересная у тебя получается карьера.
– Сам в шоке, – поддакнул Соколовский, поднялся из кресла и подошел к старику. – Ну, так как, Моисей Борисович? Поспрашиваете?
