– Приезжай ко мне в офис. Прямо сейчас, – потребовал Игнатьев в своей обычной безапелляционной манере.
– С какой стати? У меня куча дел.
– И на каком месте в этом списке моя дочь?
– Хорошо, скоро буду, – после долгой паузы согласился Соколовский.
Игнатьев поднялся навстречу вошедшему в его кабинет Соколовскому со стопкой бумаг в руках.
– Что-то случилось с Катей? – спросил Игорь.
– Да. Она связалась с тобой.
– Повезло. Представляю, какого жениха подобрали бы ей вы, – усмехнулся Игорь. – Это все?
– Нет. Это наши предложения по твоим идиотским искам.
– Значит, не такие они идиотские, раз у вас по ним предложения.
– Мы готовы уступить, – резко сказал Игнатьев. – Не во всем, но по ряду позиций. И своих дрессированных миноритариев можешь успокоить.
– А мы в ответ отзываем иски, я правильно понимаю? – поинтересовался Соколовский.
– Неправильно. Есть еще одно условие.
– Катя? – догадался Игорь.
Игнатьев медленно кивнул и в ожидании уставился на Соколовского.
– Нет, – коротко, но уверенно ответил Игорь.
– Ты дурак, Игорь! – швырнув в бешенстве бумаги, крикнул Игнатьев. – Я больше не стану делать тебе предложений, имей в виду. Я буду действовать иначе. Воспользуйся шансом.
– Аркадий Викторович, вы предлагаете мне сделку, – хмуро ответил Соколовский. – Вы торгуете дочерью, а я так не могу.
В приемной Игнатьева появилась Вера Сергеевна, но помощник остановил ее у двери с виноватым видом:
– Извините, Вера Сергеевна, но туда сейчас нельзя.
– Даже мне? – с возмущением в голосе спросила Игнатьева.
– Аркадий Викторович просил никого не пускать, у него очень важный разговор.
– Я подожду. – Вера Сергеевна стала нервно озираться в поисках, куда бы сесть. – У меня тоже очень важный разговор.
Аркадий Викторович смотрел на Соколовского, и его бесило то, что этот молодой человек так спокоен, а сам он, не сдерживаясь, уже почти орет во весь голос:
– Моя дочь не понимает, как ты ее используешь! Но я-то понимаю, что происходит! Ты, наверное, счастлив, что наконец получилось меня достать?! Радуйся: да, получилось!
– Я никого не использую!
– А что же ты делаешь? Что? Давай, ответь!
– У нас… – Соколовский никак не мог произнести нужных слов. У него возникло ощущение того, что это кощунственно – подбирать слова в такой ситуации. Это было сверх его сил. Тем более в беседе с человеком, который убил его отца.
– Ну? – орал Игнатьев. – Ну, ты подумай, как называется? Только учти: я тебя раньше не трогал. Но теперь меня ничто не сдерживает.
– Вы мне угрожаете?
Дверь кабинета распахнулась, и в помещение буквально влетела Вера Сергеевна. Помощник не успел ее задержать, и женщина слышала последние слова мужа.
– Здравствуйте, Игорь, – напряженно глядя в глаза Соколовского, произнесла женщина.
– Добрый день.
– Вера, не вмешивайся! – снизил тон Игнатьев.
– Речь идет о нашей с тобой дочери.
– Тебе не надо в это влезать! Я разберусь сам!
– Я хотела, чтобы мы собрались сегодня за обедом – я, ты и Катя, – не слушая мужа, сказала Вера Сергеевна.
Игнатьев устало уселся в свое кресло и стал выжидающе смотреть на жену, на Соколовского.
– И?
– Но пока ты в таком настроении, думаю, ничего хорошего из этого не выйдет.
– То есть это я – проблема?
– Услышь меня, пожалуйста! Катя не твоя вещь! Она сама вправе решать, что ей делать!
– Ну да. Конечно. У тебя все?
– Все, – посмотрев с сожалением на мужа, ответила Игнатьева. – Ты настраиваешь дочь против себя. А это глупо.
