трое одновременно подняли головы. Игнатьев выпрямился, глядя на подходившего к нему Соколовского.
– Не садись. Это ненадолго, – небрежно сказал он.
Соколовский молча уселся в крайнее кресло у стола Игнатьева и стал смотреть на него.
– Стоимость моей компании, – заговорил Аркадий Викторович, – с учетом последней сделки выросла. Я имею в виду покупку недвижимости. В связи с увеличившейся стоимостью компании я принял решение довыпустить акции. Как у тебя с математикой, в уме хорошо складываешь?
– Не жалуюсь, – спокойно отозвался Соколовский.
– Новый пакет акций составил двадцать процентов от прошлого объема. Таким образом, те семь процентов, которые у тебя были, превратились в шесть с небольшим. На нашем профессиональном языке это называется «размыть». Тебя «размыли».
Игнатьев взял папку с документами и пустил ее по полировке стола к Соколовскому.
– Можешь наглядно убедиться в том, что я говорю. Но не здесь. Потому что владение шестью с половиной процентами акций не дает тебе права находиться в этом кабинете. И присутствовать на собрании совета директоров.
Соколовский взял папку двумя руками и сидел, все так же молча глядя на нее.
– Я обязательно доведу до сведения миноритариев, к чему ты пришел, представляя их интересы, – с вежливой улыбкой предупредил Игнатьев. – Я, пожалуй, скажу тебе спасибо, Игорь. И до свидания. Если, конечно, ты не намерен потратиться еще и докупить недостающий пакет акций, хотя… – Игнатьев посмотрел в бумаги на своем столе и постучал по ним пальцем. – Как я выяснил, чтобы купить тот изначальный пакет, тебе пришлось заложить отцовскую фирму?
– Было дело, – нехотя признался Соколовский.
– Если у тебя есть вопросы, мои юристы с удовольствием тебе все разъяснят.
Соколовский поднялся и пошел к выходу с папкой в руках, которую ему передал Игнатьев. У двери он остановился и повернулся к хозяину кабинета:
– Один вопрос. Вы готовы раскаяться?
– Пошел вон, – поморщился Игнатьев.
Соколовский пожал плечами и вышел, не сказав больше ни слова. В коридоре он набрал номер телефона Константина:
– Константин, это Игорь. Все случилось, как мы и планировали.
– Дай я угадаю. Тебя наконец «размыли»?
– Надо действовать.
– Да, – после паузы ответил юрист. – Я позвоню через пару часов.
Илья успел многое сделать до конца дня. И когда Пряников пришел в отдел Родионовой, там собрались все.
– Уверенно можно утверждать, что это заточка, – говорил Илья.
– Да уж, какие теперь сомнения, – соглашается Пряников.
– И не простая, а серебряная. При вскрытии обнаружился отломанный кончик. Серебро – металл мягкий, а человеческая кость – субстанция твердая.
– Жека, – Соколовский повернулся к Аверьянову, – а кто там, на форуме, что-то об отродьях дьявола писал? Заточки, как и пули, просто так из серебра не делают. Правильно?
– А я бы с другой стороны зашел, – сказал Королев. – Заточка – оружие специфическое. И владеть им учатся обычно в местах не столь отдаленных.
– То есть гадалку убил отсидевший?
– Я бы сказал – человек, знакомый с местами лишения свободы, – уточнил свою мысль Королев.
– Гражданский муж ее из сидельцев, – оторвавшись от списка свидетелей, сказал Пряников. – Поезжайте к нему. Есть повод.
Салон Аглаи представлял собой довольно мрачную комнату, почти полностью задрапированную. Повсюду были развешены амулеты, не обошлось здесь и без черепа на столе и большого хрустального шара. Специфический интерьер. Гражданский муж Аглаи – Геннадий – сидел на диване в майке, демонстрируя все свои наколки. Худой, жилистый, он для своих пятидесяти лет выглядел еще моложаво, если бы не глаза. Глаза выдавали и возраст, и сроки отсидок, и страсти, которые одолевали хозяина.
– Вы, товарищи начальники, зря по мою душу пришли. Я уже шесть лет как на свободе, – монотонно гудел Гена. – Грехи юности были, скрывать не стану. Потом завязал – как отрезал. Опять же, Глашу встретил.
– А почему не женились? – поинтересовался Королев.
– Гражданский брак в Российской Федерации не запрещен же? Вот и жили, как нравилось, – ухмыльнулся Гена и, взяв со стола колоду карт, эффектно перетасовал, пустив колоду веером. – Я ей в ритуалах помогал, бухгалтерию вел, ну и вообще.
– А с покойной часто ссорились?
– Как любой мужик с бабой, – пожал Гена плечами.
– А вот соседи говорят, вы из-за денег частенько ругались, – хмыкнул Жека. – А еще говорят, заявляли, что имеете право на половину доходов. Давай
