Обед был превосходный. Мартын все приготовил как нельзя лучше. Была икра, устрицы, как в лучшем ресторане, появилось шампанское. Суп из черепахи, рыба великолепная, крабы в соусе.
– Вы, ваше превосходительство, учите нас жить со вкусом и пользоваться благами природы! – говорил Буссэ и думал с восхищением: «Он утонченный гурман».
Буссэ опять заговорил о женщинах.
– Господа, – перебил его Муравьев, – в этом краю каждый может сделать открытия сообразно своим способностям и целям. Я внес в общее дело посильную лепту! Вот мое открытие на столе. Это, господа, крабы! Я сам ловил их, своими руками. Так я открыл новые богатства. Не шутите. Умный предприниматель может извлечь тут миллионные доходы. Но, господа, среди нас открыватель угля на Сахалине, наш дорогой Николай Константинович Бошняк. Благодаря ему мы теперь с углем! Это наш, русский уголь! Честь вам и слава, Николай Константинович!
За Бошняка был провозглашен тост. Потом принялись за закуски, и все чудеса, открытые Муравьевым, пошли в рот. Начался общий бурный разговор.
– Сплав поразил Азию! Весть о нем пройдет по всему Китаю. Сплав припугнул всех азиатских деспотов, – говорил Буссэ. – Исполнено то, на что не решались двести лет. Мне говорили, как только вы, Николай Николаевич, прошли с флотилией по Амуру, то с реки как метлой вымело всех грабителей- маньчжуров, эксплуатировавших туземцев.
Римский-Корсаков никогда не предполагал, что на его шхуне может быть задан такой роскошный обед. Даже Бошняк ел с аппетитом. У Муравьева, видно, особенная способность всюду найти средства, чтобы пожить в свое удовольствие, даже там, где, казалось бы, их нет. Он и тут, на пустом угрюмом берегу, нашел такие утонченные удовольствия, о которых никто не подозревал. Надо отдать ему справедливость: такой человек приятен, оживляет общество. С ним и дело кипит, и отдых приятен. Наглядный урок, как надо пользоваться богатствами края, извлекать радости из жизни, не жить здесь, как в ссылке. Муравьев всюду живет, куда бы ни закинула его судьба. Другие рассчитывают все на привозную муку и на солонину из Гамбурга. Римскому казалось, что, оставь Муравьева на зимовку на Сахалине, он и там будет устраивать себе обеды из деликатесов и еще японцев научит, и у них научится.
Миновали пролив Невельского. И шхуна, часто садясь на мель, пошла по лиману. На одной из мелей сидели целые сутки. Снявшись, пошли тихо. Иногда Николаю Николаевичу казалось, что он так никогда не доберется до Петровского.
– Канала так и нет! Что делать? Воин Андреевич, – говорил он, – как введем «Палладу»?
Глава девятнадцатая. Петропавловск укрепляется
Разговоры о величественном реве льва – только величайшая болтовня.
– Проклятая дыра! – обращаясь к своему товарищу, артиллерийскому прапорщику Николаю Можайскому, восклицал толстощекий, коротконогий лейтенант Пилкин, отдыхая на небольшой каменистой площадке, на которую только что с большим трудом едва затащили пушку с «Авроры».
Дождь после землетрясения сеял как из сита. Мгла кутала Вилючинский вулкан за губой. Три величественных вулкана за Петропавловском уткнулись головой в мягкие тучи и совсем не видны.
– Вашбродие, казенный-то магазин съехал ночью с берега, потеха! – сказал матрос Данилов. – А я спал и ничего не слыхал! Ничегошеньки! Ах, анафема!
Ночью на вулкане была вспышка, часовые видели, как огонь горел в небе, заметен был зубчатый ровный край жерловины.
– Капитан идет, – сказал артиллерийский прапорщик.
Изылметьев подошел.
– Здорово, братцы!
– Здравия желаем, вашескородие!
– Ну как, оздоровели? Когда приехали? – обратился он к матросам, вновь прибывшим с Паратунки.
Экипаж «Авроры» набирал сил, и понемножку люди возвращались.
– Коров у Завойко не так много, вашескородие, как он говорил, – стал рассказывать артиллерийский кондуктор Петр Минин.
– Но ведь вы все поправились?
– Это мы сами по себе. Куда же, в самом деле, прокормить такую ораву! Мы-то разохотились, но шалишь: лишнего и там не дали.
– Что же ты, лишнего захотел?
– По чашке молока в день на брата – и все! Кому – утром, кому – вечером.
– Не по чашке, а по мутовке прямо, – сказал Егоров, рыжий усатый канонир с бакенбардами.
– Молочная вахта была?
– Истинно, вашескородие!
– Привезли нас в тайгу, и собирай, ребята, лук и корневища, – добавил долговязый Алексей Данилов, – лови сам рыбу!
Капитан считает, что это все хорошие, старательные матросы. На работы их он отпускает, но совсем с фрегата на батарею не отдает. Нижним чинам,
