…его волосы теперь смешно топорщились коротким ежиком, а у основания шеи, куда подключали исследовательское оборудование, еще не сошел багровый синяк. Во лбу осталась только крохотная темно-красная точка и тоненькая полоса чуть более светлой кожи. Когда я, едва сдержав вскрик, бросилась открывать окно, на пол тотчас же натекла мутная лужа, и насквозь промокший мужчина в нее вписался как нельзя более гармонично.
Буря разошлась не на шутку. Гроза все усиливалась: казалось, будто небо собиралось упасть в бушующее море — и тянуло к нему нескончаемые потоки воды, будто в извечном желании слиться воедино; а порывы ветра подхватывали целые струи и безжалостно отшвыривали их прочь. В торжестве разгулявшейся стихии было что-то до ужаса притягательное, но, как выяснилось, отвлечь меня от созерцания — проще простого.
Его губы были искусаны до крови, — меня это не остановило, и поцелуй вышел с солоновато-металлическим привкусом. Придворный художник бросил чуть удивленный взгляд куда-то мне за спину — и, пожав плечами, привычно сгреб меня в охапку, прежде чем спохватился:
— Ох, Адри, я же мокрый весь…
Я не ответила, прижимаясь щекой к его груди и вслушиваясь в разгоряченный стук его сердца. Мокрый, сухой… Какая разница? Главное, что наконец-то рядом…
Фирс вздохнул и обнял меня еще крепче, поцеловал меня в макушку и ласково пригрозил:
— Простынешь — укушу, — но, видимо, так и не нашел в себе силы немедленно меня отпустить — а я не особо и рвалась.
— Я думала, ты прячешься у ташиев, — проигнорировав его обещание, сказала я и, собравшись с духом, отправилась искать сухие полотенца.
— Прятался, — хмыкнул Фирс, с некоторым сожалением глядя мне вслед, — потому как Тамаз счел допустимым промолчать о твоем замужестве. Если обнаружишь у него свежий фингал — не удивляйся, Гилвайн меня нашел и проинформировал. Кстати… можно я еще и этому врежу, когда очухается?
Я невольно обернулась, чтобы посмотреть на потенциальную жертву: Безымянный принц с идеально прямой спиной сидел в кресле, вцепившись в подлокотники и сверля затуманенным взглядом ему одному ведомую точку в полу — обычно именно такое выражение лица бывает у людей, с головой ушедших в мысленный разговор по вживленным сенсорам. Оставалось только надеяться, что он пытается помириться с братьями, а не спешно передает дела преемнику по дипломатическим миссиям — по нему самому, как обычно, ничего понять было нельзя.
— Можешь хоть прямо сейчас, — расщедрилась я и вручила придворному художнику подвернувшийся под руку махровый халат. — Вот, держи, он чистый.
Фирс приподнял бровь и перевел взгляд с халата на индифферентно замершего в кресле принца.
— Простынешь — укушу, — сиятельно улыбнувшись, посулила я, и художник, фыркнув, все-таки соизволил переодеться, пока я бесцеремонно пожирала его глазами.
Кажется, до сих пор я не до конца осознавала, как же мне его не хватало. Меня буквально трясло от нестерпимого желания быть рядом, чувствовать его тепло и вдыхать такой родной запах, и я, едва дождавшись, пока Фирс разберется с перекрутившимся, как назло, поясом халата, кинулась к нему, с тихим стоном уткнувшись носом в шею. Шея незамедлительно покрылась мурашками, а меня обхватили неожиданно горячими руками, прижали крепче и проникновенно сообщили:
— Будет демонически неловко, если я сейчас тебя утащу, а этот прочухается…
— М-м… смотря куда ты меня утащишь, — улыбнулась я, и не думая отстраняться.
— Как куда? А где все приличные люди обсуждают серьезные вещи? — хмыкнул он мне в макушку, провокационно покосился на запертую дверь спальни… а потом неожиданно тяжело вздохнул и нахмурился: — Знаешь, паршиво, конечно, но я действительно пришел по делу.
Комментариев на такие «дела» у меня не нашлось, и я просто запрокинула голову, вопросительно приподняв брови и стараясь сдержать усмешку. Впрочем, с идиотским выражением лица я справилась быстро, едва услышав следующую новость:
— Безымянный бастард найден мертвым. Видимых повреждений нет, вскрытие ничего не обнаружило.
— Как? — ахнула я, еще крепче вцепившись в художника.
— Понятия не имею, — хмуро буркнул он. — Это не я. Хотя все улики, должен признать, как на подбор — даже мои отпечатки пальцев на подоконнике подделать умудрились! Теперь, правда, следователи еще поломают голову, Гилвайн мне помог — мои следы из комнаты ведут аж в трех направлениях. Но оправдать меня это все равно не поможет.
— Подожди, — я прикрыла глаза. — Убили его, похоже, просто — с той стороны. Манипуляции с тоненькой ниточкой действительно не оставляют никаких следов на теле. Но вот кому была выгодна смерть обычного бастарда?
Папа раскрыл заговор? Но он не стал бы вот так убивать виновных — скорее бы уж извернулся, чтобы вытянуть из Ирейи все соки, а потом устроил ужасающе трагический несчастный случай. Он уж точно не прибегнул бы к некромантии. Тамаз и пальцем о палец не ударил бы, не получив заверенный мною экземпляр контракта, а остальные маги из моей Гильдии понятия не имеют, что Хозяйка как-то связана с династией Ариэни. У второго Эльданны Ирейи попросту рука не поднялась бы на брата — ну, и если уж быть до конца объективной, то у принца кишка тонка справиться с дипломированным магом. Вот насчет благородства первого Эльданны я уже не так уверена, но ему-то как раз смерть такого идеального исполнителя совершенно не выгодна…
— На Гилвайна были покушения? — вдруг поинтересовался хрипловатый голос из-за моей спины, и я резко обернулась.
Его Высочество держался, как всегда, безупречно. На лице — привычная маска нейтрально-каменной вежливости, плечи уверенно развернуты,
