Край без Короля или Могу копать, могу не копать

— Родич, это они? — негромко спросил Фонси и ощутил совсем рядом с собой — даже не рядом, а где-то внутри, как тогда на помосте среди болота — присутствие Ветера, и от его радости зазвенело в ушах — это они, они, они, ты нашёл их, родич!

Фонси не успел заметить, как трое — нет, четверо (пока Фонси разговаривал с лесными жителями, к ним присоединился ещё товарищ) переглянулись и бросились на него. Один напрыгнул сзади и повис у Фонси на плечах, а остальные пытались ухватить за руки и за ноги, но мешали друг другу.

— Узи его! — услышал Фонси над самым ухом. — Узи подлазеня!

«Тебе помочь, родич?» — усмехнулся в голове Фонси Ветер. Фонси мысленно кивнул и почувствовал, как мир словно отступает назад, как бывает во время сна или лихорадки, когда перестаёшь чувствовать собственное тело и наблюдаешь за происходящим словно со стороны или глубоко изнутри.

А происходящее стоило того, чтобы за ним понаблюдать. Лесовик слетел со спины Фонси и кувырком покатился по земле, а Фонси, или скорее уж Ветер, шагнул навстречу остальным троим. Его движения были быстры и в то же время неторопливы, и Фонси с самого начала понял, что четверо лесовиков ввязались в неравную потасовку — Ветер был бойцом не хуже Кончага или Сосрыквы.

Фонси понимал, что Ветер щадит давно потерянную родню — захват и бросок, после каких противнику положено лежать со сломанной рукой, если не со свёрнутой шеей, всего лишь отшвыривали его прочь, а удар костяшками пальцев в кадык в последнее мгновение оборачивался толчком открытой ладони в грудь.

Немного спустя изрядно помятые четверо сидели у пригорка, а перед ними стоял Ветер, поигрывая отобранным у одного из них копьём.

— Позачем натекли? — сурово спросил Ветер. Похоже, он легко понимал язык жителей долины. Да и в Фонси его знание начало просачиваться, он не сразу осознал, что Ветер спросил «позачем натекли», а не «почему напали».

— Рекаш ты чужеск, карнедумнеск, — ответил один из четверых, тот, кто предлагал застрелить Фонси и закопать, как маленького орка, — ан вядыш про хоббитов. Чужески про хоббитов не вядут, так повзырне ты подлазень хундабадеск. Узить тя да хоббитам взить.[45]

Ветер чуть усмехнулся. Плетеная кожаная верёвка, которой его собирались «узить», была до сих пор намотана вокруг шеи и руки одного из напавших.

— Вот что, — сказал Ветер, — взотребне мне ветхознатески ваши да старысты. Ко ним мя взите.[46]

— Изчего ране тако не взрек? — обиженно отозвался лучник. — Те ж и суть хоббиты. [47]

...Фонси и Ветер шли по лесной тропе вслед за четырьмя побеждёнными лесовиками. Оружие Ветер у них отобрал и теперь рассматривал.

«Смотри, родич», — подумал он Фонси, — «у стрел наконечники из обломков костей и когтей ястреба. А у копья каменный наконечник к древку примотан. А вот нож зато хороший, железный».

«Нож в Кардуне куплен», — подумал Фонси в ответ, — «гундабадской работы. Раньше такие ножи на продажу Хийси ковал и у Гългара на еду выменивал, но потом у него в долине руда закончилась и Гългар его просто так подкармливал».

«Славно кончил Однорукий», — злорадно подумал Ветер, — «рабом у своих же. Самая для него подходящая участь, после того, что он в Ангмаре творил».

«Но видно, железо тут дорогое», — вернулся Фонси к раздуму об оружии, — «и сами они ковать не умеют».

«И немудрено», — подтвердил Ветер, — «был у нас кузнец, Андела Палёный, да сгинул в болоте вместе со снарядом своим кузнечным — всё не хотел наковальню бросить, да так и потонул. Да и не кузнец он был, а так, подмастерье, всё больше ножи нам точил да котелки чинил».

Перед внутренним взором Фонси встало лицо Анделы Палёного: широкое, мрачное лицо с густой щетиной — Андела был чистокровным крупнем, и у него росла борода, везде, кроме левой щеки, где была красная неровная корка — память о том, как он оступился в кузнице и получил своё прозвище.

«Жалко Анделу», — подумал Фонси, и они с Ветером замолчали.

Тропа, где они шли, вела вдоль ручья, не подходя к нему слишком близко. Тёмный ельник сменился светлым березняком, потом снова начались ели вперемешку с невысокими соснами.

В одном месте тропу пересекала другая тропа, и близ их пересечения лежал большой плоский валун с выдолбленной посередине ямкой.

— Изкуда стежка? — строго спросил Ветер, указывая копьём. — И что та хлыдина?

— Та зерномятна хлыдина, — отвечал Хунрай, тот лесовик, что сшиб с Фонси шапку. Победив лесовиков, Ветер заставил их представиться: того, кто хотел застрелить Фонси, звали Андават, а остальных двоих Хизмай и Торизмуш. Имена для Фонси звучали непривычно и чуждо, непохоже на хоббитские.

— А стежка из Быкосмила до речья, — продолжил Хунрай.

— А мы куда идём? — спросил Фонси. — То есть, вкуда стехнам?

— В Кинейсмил стехнам, — сказал Хизмай, — уж недальне.

«Кинейсмил, Быкосмил, Сарнисмил», — довольно подумал Ветер. — «Всё понятно».