— жалобно закончили они на два голоса. Шельмец не выдержал и расхохотался.
— Спать! — объявил Фонси. —Завтра надо до Пустограда доехать. Ты там со мной переночуешь или сразу обратно поедешь?
— Утром послезавтра поеду, — зевнул Шенти, расстилая на земле плащ, — обидно будет до Пустограда доехать и сразу назад повернуть. В Пустограде погулять нужно. Спокойной ночи, Фонси.
— Спокойной ночи, Шенти, — отозвался Фонси и улёгся с другой стороны тёплых углей потухшего костра, завернувшись в свой собственный плащ.
— Что это? — Фонси приподнялся в стременах и показал рукой куда-то вперёд и вправо. — Там вроде что-то двигается.
— Это? — Шенти прикрыл глаза от солнца. — Это дикие лошади. Их тут много. Диких лошадей и диких коров.[13] Огромные лошади, раза в два больше пони.
— Говорят, Бандобрас Тук был такой высокий, что мог ездить на большой лошади, — сказал Фонси.
— На юге купил, поди, — предположил Шенти. — Там лошади послушные, а эти — дикие. На них никто не ездит. Эй, Фонси, видишь лес впереди? За тем лесом — Пустоград.
— А занятно там, в Пустограде? Расскажи.
— Очень занятно. Там есть такой дом в самой середине, а внутри дома картины, выложенные из разноцветных камешков.
— Какие картины?
— Всякие. Есть битвы, есть просто цветы-деревья, а есть красивые девушки. А ещё Бонго рассказывал, что, когда он туда ездил, то нашёл что-то прекрасное и жуткое, а что, толком и сказать не мог, только ухал и руками разводил.
— Здорово! Поищем эту штуку, когда будем в городе?
— Обязательно.
Вверх и вниз по зелёным холмам Глухомани ехали хоббиты, один на пони, другой на осле. Пусто было вокруг и тихо; только птичий щебет да стрекотание невидимых кузнечиков в траве нарушали эту тишину. Из виднеющихся кое-где среди холмов рощиц и зарослей кустарников временами выходили, не пугаясь хоббитов, тонконогие рыжие олени, а на дальнем холме на западе стоял, подсвеченный лучами заходящего солнца так, что от него была видна только чёрная тень, дикий бык, наклоном головы напомнивший Фонси батюшку.
— А почему за лесом не видно башен разных там и шпилей? — спросил Фонси. — Или они там все обвалились давно?
— Нет, там есть башни, — отвечал Шенти. — Там есть одна башня,[14] откуда виден весь город, очень красиво. Просто Пустоград стоит как бы на другой стороне гряды холмов; он спускается к озеру. Поэтому башни из-за леса можно заметить только в паре мест, но мы их, видать, уже проехали.
Заночевали они, как и собирались, в лесу. Этот лес был, не чета Вязаночному, густой и тёмный. Хорошо ещё, бурелома там было мало — сильных ветров в этих местах не случалось.
— ...И читают они это завещание, а там написано: «Зятю же моему, никудышному Вместилищу всех Пороков и Недостатков, известных хоббитскому роду, Фродо Чессаль-Затылингу, оставляю я лужок на берегу Воды, с тем Условием, чтобы означенный Фродо заказал бы за два с половиною серебряных пенса Гобелен с изображением Аспида, что уязвляет руку своего Благодетеля, спасшего его от неотвратимой Гибели в Снегу, и повесил бы означенный Гобелен в прихожей своей Норы на всеобщее Обозрение».
— Ну и что, заказал?
— Заказал, никуда не делся, лужок-то отменный. Так он и висит в прихожей у Чессаль-Затылингов, гобелен этот.
Шенти расхохотался.
