Фонси похолодел. Вот почему он последние пару дней не слышал, чтобы с девочкой говорили грубо. Маленькие поганцы обманули его, зная, что он не понимает языка и может только различить угрозу или презрение в голосе. Но кого это мальчик назвал толстым увальнем? Его, что ли?
Девочка кивнула и опустила голову, так что упавшие волосы закрыли ей лицо.
Фонси не знал, что делать. Заговорить с мальчишкой на северном наречии? И что сказать? Ай-яй-яй, нельзя? Или побить? Но он же ребёнок совсем, хоть и ростом с Фонси.
— Прости, — раздался голос у хоббита за спиной, и Фонси обернулся. Торн смотрел на него красными глазами, но лицо его было сухим. — Меня Торн зовут, а тебя?
— Фонси. Хильдифонс Тук.
— А меня — Араторн, сын Арадора, внук Аргонуи. Прости, что мы тогда погнались за вами, — мальчик усмехнулся. — Мы просто очень испугались.
— А ты прости Шель... Шенти, что он вас напугал. Мы сначала думали просто спрятаться.
— А что этот сказал про меня? Я на их тарабарщине не понимаю.
Фонси передал Торну слова соседа. Молодой большец шагнул вперёд, тронул соседа за плечо и, как только тот обернулся, ударил кулаком в нос. Пока ошеломлённый сосед в слезах утирал брызнувшую кровь, Араторн подошёл к девочке, обнял её одной рукой за плечо, ударил себя кулаком в грудь, а соседу и всем любопытным — посмотреть на то, что происходит, подтянулось человек пять прикованных поближе — этим самым кулаком погрозил.
Бормоча проклятия, сосед попятился, обернулся к подошедшим поглазеть и прикрикнул на них, что смотреть тут не на что.
— Не бойся ничего, — сказал Араторн девочке. — Я беру тебя под свою руку.
Девочка посмотрела на него и в первый раз за всё время улыбнулась.
С появлением в обозе Торна Фонси стало несколько веселее. Торн знал много сказок и былей и охотно рассказывал хоббиту разные случаи из жизни своих предков — вождей полукочевого народа таркъров или Разъезжей Стражи, или, как они называли себя сами, дунедайн. Девочка — она так и продолжала молчать — подсаживалась к ним поближе и тоже слушала — видимо, Западный Всеобщий был ей знаком.
— Так ты говоришь, этот Малбет даже мечам судьбы предсказывал? — сказал Фонси, вытирая рот от каши.
— Да, — кивнул Торн. — Например, меч моего дяди упокоится в могиле великого короля, а меч моего отца сразит древнее чудовище. Жаль только, что прежде того эти мечи уйдут из нашего рода.
— Славно, — кивнул Фонси. — У нас никто никому ничего не предсказывал, разве что матушка, когда жива была, умела здорово предсказать урожай картошки. Или один раз Гэндальф...
— Ты знаешь Гэндальфа? — удивился Торн.
— Знаю, как не знать, — пожал плечами Фонси. — У нас его все знают. Вот помнится, недавно за завтраком...
— Гэндальфа, — перебил Торн. — Старый такой волшебник, в сером плаще.И в шляпе, и с посохом таким корявым. Здорово умеет запускать огненные забавки. А что, бывает какой-то другой Гэндальф?
Араторн ничего не ответил, но посмотрел на Фонси с большим уважением. Хоббит улыбнулся и завёл длинный рассказ о том, как молодой Геронтий Тук впервые повстречался с Гэндальфом Серым.
По ночам теперь было очень холодно. Больших костров Кърмахън разводить не разрешал, и дети жались друг к другу для тепла.
Фонси, как обычно, не мог заснуть и вслушивался в разговор часовых у крохотного костерка. Сейчас там сидел сам Кърмахън и поучительным голосом рассказывал что- то молодому охраннику, делящему с ним первую стражу.
— ...никогда не связывайся ни с Кзагом, ни с Кончагом, и самое главное — никогда не становись у них поперёк дороги. Они служат Гългару Гундабадскому. Я видел их работу года два-три назад.
— А что они наработали, дядя Кърмахън?
— В одной деревне на берегу моря рыбаки выловили что-то из воды. Какую-то таркърскую кудесину, стародавнее колдунство. И давай рядить, куда девать её. Кто-то проболтался об этом деле на Зимовье, и дошло до Гългара. Когда Кзаг и Кончаг туда пришли, то кудесину отобрали сразу, старосте рыбаков выпустили кишки — зачем сам кудесину в Гундабад не отнёс — ну, это всё понятно, это порядок. А вот потом заставили они всю деревню искать в
