Гаррат опознал серьезный тон голоса Малкольма, и без лишних слов повернул своего рыцаря, широко шагая через бросившихся врассыпную Хранителей. Его горн издал возрастающую ноту призыва к оружию. Ответный гул эхом раздался со всего Вердус Феррокс.
Малкольм активировал боевой ауспик поверх своих чувств и почувствовал жар агрессии, наполняющий конечности. Химические шунты активировали подачу дофамина по каналам аугметического мозга, ускоряя когнитивную скорость.
— Что во имя мошонки Роланда здесь происходит?
Его пространственное чувство стало гораздо острее и всеобъемлюще. Он видел все вокруг. Строения отошли на задний план, в то время как цвета Хранителей и сервиторов стали насыщенней, выделенные синим цветом.
Пульсирующие цветки красного появились на дисплее. Наверху, позади, и в стороне, в основном наверху. Малкольм направил рыцаря вперед, расправил плечи и мысленно активировал боевую пушку.
Прицельная сетка появилась перед ним. Он сфокусировал ее на основной арке виадука.
— Только не на моей вахте, вы ничтожные…
Прогремела пушка. Один раз, затем еще.
Арка взорвалась, распалась на части от попаданий двух фугасных снарядов. Дымящиеся осколки посыпались на землю, лавиной расколотого камня и метала вперемешку с пылью. Среди обломков виднелись тела. Тела ксеносов.
Они сыпались из разрушенных остатков виадука нескончаемым потоком. Тысячи сломанных ксено-тварей с вытянутыми черепами, скрюченные в неестественных позах, падали барахтаясь конечностями в воздухе.
Дюжины были мертвы, но тысячи все еще живы.
— Отходите! — крикнул Малкольм, паля из наплечных тяжелых стабберов по чужим падающих с качающей конструкции. — Она сейчас рухнет!
Стальные подпорки взорвались, разлетевшись на осколки как расщепленное дерево, увлекая за собой весь виадук. Тысячи тонн стали и камня рухнули в оглушающем визге рвущегося металла и воя чужих.
Штольни в стенах заполнили визжащие твари, с острыми конечностями и зубастыми мордами.
— Рыцари Кадмус! — крикнул Малкольм. — Гаунты в стенах!
Смерть удушающими щупальцами сдавливала тьму. Все виды наземной техники, тягачей, мотоциклов, рудодобывающей техники, агротехнических машин, топливных танкеров и перевозчиков руды, наполняли туннель. Я изолирован от запаха гниющей, сожжённой плоти, но я предположил, что она должно быть невыносима.
Спеченные тела сидели внутри выжженных каркасов машин, как будто терпеливо ожидали спасения. Прочие неуклюже раскинулись поперек рельса, или были беспомощно прижаты к выглаженным мельтой стенам. Я видел повреждения от огня повсюду. С трудом веря, что причина ему легко воспламеняемая руда, обычно перевозимая здесь.
Рухнувшие скалы заблокировали туннель, менее чем в километре от черной утробы через которую мы спустились в этот бесцветный ад. Наши орудия с легкостью пробили завал, но у этих людей не было шанса ни добраться до временного убежища, ни спастись от огня, пожирающего воздух и плоть.
— Император смилостивиться над ними, — сказал Антонис, свет от его доспехов пробежал по восьмиколесному транспорту, по крайней мере тридцать людей лежало вокруг него. В основном это были женщины и дети.
— Я бы сказал, что у него не осталось милосердия для этих несчастных, — сказал Актис Бардольф.
— Имей чертово уважение, — вспылил Уильям.
Зрелище столь многих мертвых, детских тел, взволновало нас всех, но Уильяма это затронуло в особенности. Он оставил ребенка в Вондрак прайм: сына с больными легкими, как сказала мне Корделия. Нужно быть особенным человеком, чтобы видеть мертвых детей и при этом не бояться за своих.
— Я не хотел проявить неуважение, сир Уильям, — сказал Бардольф.
— В таком случае не говори дурного о мертвых, и тем более с пренебрежением к Императору, — прошипел Уильям.
— Я не делал этого, — ответил Бардольф. — Я лишь озвучил то, что увидел.
Я шагнул между Уильямом и Бардольфом.
— Эти люди мертвы, и ваш спор не вернет их к жизни, — сказал я. — Их путь уже окончен, а нам нужно двигаться дальше.
Сир Родерик шагает рядом со мной, его броня покрылась влагой от капающей воды. Из трещин в потолке капала талая вода с горы. Внезапно я похолодел при мысли о миллионах тонн скалы над нами.
Лужи черной воды отражали мельтешащие лучи прожекторов. Я выбрал путь через останки убегающих людей и почерневших машин, продвигаясь через пробоины где это было возможно, и работал с Родериком над созданием новых.
Мы идем медленно, по прошествии дней наши сканеры перестали работать как нужно. В замкнутом пространстве, с таким количеством металла вокруг, возникает легкий шум помех и временные всплески активности на сенсорах, досаждающие мне весь день.
Прожекторные лучи гнулись и плясали на каждом километре пути, отбрасывая монструозные тени. Я боролся с реакцией, возникающей на эти
