проинспектировал ремонт.
Во главе своих рыцарей, Малкольм достиг врат храма-кузницы. Они с шумом открылись, и Малкольм остановил продвижение, когда заметил женщин, собравшихся по ту сторону врат.
Леди Корделия стояла во главе, с Айкатериной и Эйлиной по сторонам. Кассия стояла позади Корделии, склонив голову и прижав книгу к груди.
Корделия шагнула вперед, ее лицо выражало неумолимую решимость.
— Ты понимаешь, на что ты идешь? — спросила она.
Малкольм наклонил рыцари вниз, пока его голова не оказалась прямо над Корделией. Она бесстрашно взглянула на него.
Для кого-то столь крохотного, кого-то, кого он может раздавить без видимых усилий, она демонстрировала силу и холодный расчет, не замеченный им в ней до этого момента.
— Чертовски хорошо понимаю, — ответил он.
— Как только ты вступишь на этот путь, назад дороги не будет.
— Я не из тех, кто поворачивает назад, леди Корделия, — сказал Малкольм. — Вам следовало бы знать это обо мне.
— Боевые орудия, — произнес я.
Моя команда активировала красное кольцо прицела. Слишком много возможных целей. Ауспик едва справлялся с фиксацией лучших решений для стрельбы. Я проигнорировал его, и выстрелил не
целясь.
Отдача сотрясла мою руку. Приятное ощущение.
Спаренный снаряд взорвался среди роящихся генокрадов. Я выпустил еще два, затем еще. Я пытался расчистить путь, но эти твари быстро заполняли выбитое мною место.
Бардольф возник возле меня. Его рыцари добавили огонь из своих орудий к организованному заградительному огню. Все больше и больше тиранидов приближалось к нам. Огонь стабберов и боевых орудий врезался в ближайшую группу перед нами.
И вот, они уже повсюду.
Бесчисленные когти кромсали мою ножную броню. Я сдержал крик боли от каждого нанесенного пореза. Твари покрывали меня, как ритуальные накидки во время тренировочного курса.
Нескольких, я уничтожил боевым орудием. Реликтовый меч неустанно подымался и опускался, разрубая их на куски. Рев лезвия десятикратно усиливался узким пространством туннеля.
Я крушил ксеноформы под ногами, и чувствовал, как они лопаются на части.
Точечные защитные стволы «Капитол Империалис» палили без разбору по всему туннелю. Магос Врил знал, что его оружие причиняет лишь минимальный ущерб нашей броне, но для генокрадов оно смертельно.
Я потерял контроль над ходом битвы. Восприятие ситуации затерялось в творящемся хаосе, и я шатался по туннелю, облепленный генокрадами, цеплявшимися за мою броню. Что-то вгрызлось мне в ногу, заставив опуститься на одно колено прямо посреди брошенного конвоя топливных танкеров, попутно раздавив один из них. Вязкая жидкость хлынула наружу, и я резким движением поднялся на ноги, яростным движением сбросив генокрадов со своего корпуса.
Теллур сражался как одержимый: его поврежденный меч крошил шипящих убийц с ошеломляющим мастерством. Его рыцарь двигался с невиданной скоростью и точностью.
Актис Бардольф бился среди своих рыцарей, ни на секунду, не оставляя возложенный на него долг оберегать «Капитол Империалис». Дом Кадмус сплотился вокруг меня, образовав круговую оборону из уже немногочисленных рыцарей.
Родерик содрал зверя с моей ноги точечными выстрелами стаббера. Уильям и Антонис присоединились к кругу сопротивления, ведя огонь из пушек и термальных копий.
Еще один био-сигнал рыцаря моргнул и погас.
Мой ауспик переполнен, так что я не мог увидеть кто именно погиб.
Туннель превратился в мигающий кошмар из света и тьмы. Чужие разбили дугу света на механическом левиафане Врила. Только огни прожекторов рыцарей беспрестанно прыгали из стороны в сторону, пока мы сражались за свои жизни.
Генокрады продолжали лезть из трещин в стенах и внутренней системы труб. Я заметил небольшую группу, отделившуюся от основной, снятую объединенным огнем из несущихся на полной скорости трио «карго-8».
Последние из прогена были все еще живы.
Раюм Бартаум стоял в задней части каким-то чудом все еще движущегося транспорта, не говоря уже о том, чтобы вести за собой другие через обломки битвы, наполнившие туннель.
