кобура.
— Солдаты ханские на улице!
— Много, что ли?
— Много. Кажись, двор гостиный оцепляют.
Капитан и стажёрка переглянулись. Николай буркнул, поднимаясь:
— Дождались, называется. Ладно, пойду к воротам, разберусь.
— Я с вами! — Девушка легко и гибко вскочила на ноги.
— Сперва за оружием к себе забеги. — Посоветовал офицер, решив не спорить. — Егор Лукич, наши уже все в ружьё?
— Так точно, урядник сразу поднял, и пулемёт велел собрать. — Подтвердил Черневой.
— Это вы молодцы, конечно…
Хлипкие створки гостиничных ворот, сколоченные с изрядными зазорами из тонких досок, к приходу Николая казаки уже заперли — двое станичников дежурили рядом, с карабинами наизготовку. Выучке бойцов Невского можно было только радоваться, так что отдавать уточняющих приказов капитан не стал. Сразу полез на приступку у въезда, глянул поверх глиняной стены. С его ростом для этого не требовалось подниматься на цыпочки. Присвистнул:
— Да-а…
Не меньше взвода сарбазов строилось поперёк улицы, ведущей к караван-сараю — так как она была слишком узка, они вставали в несколько шеренг, беря ружья «на плечо». С соседних переулков поднималась пыль, видимая даже за деревьями — там явно маршировали десятки людей. И главное, решительно непонятно было, что послужило толчком к столь бурной активности гарнизона. Хотя гаденькое ощущение сбывшихся дурных предчувствий так и кололо затылок.
— Что делаем, командир? — Деловито поинтересовался Дмитрий Александрович, подходя с шашкой на поясе и винтовкой за плечом. С высоты приступки Дронов окинул взглядом двор. У одного жилого крыла три казака спешно застёгивали мундиры — они только выскочили из «помывочной». У другого приказный Евграфский и его подручный выкатывал из комнаты пулемёт на станке, придерживая для верности за станину. Рядом с ними суетился, хватаясь за голову и что-то горестно восклицая, перепуганный хозяин караван-сарая. Вот появилась Саша, набросившая поверх гимнастёрки пыльный жакет и нацепившая кобуру…
— Делаем… разумно. — Решил капитан со вздохом. — Если они вот прямо сейчас на штурм не пойдут — постараемся выяснить, отчего такое недружелюбие.
На штурм ханские солдаты, к счастью, не пошли. Вместо этого из их рядов выдвинулась маленькая делегация. Рослый чернобородый мужчина в роскошном халате и тюбетейке, сопровождаемый парой то ли слуг, то ли охранников, прошагал к воротам. Что-то сказал, сложив руки на груди — а один из сопровождающих громко повторил на приличном русском:
— О воины Белого Царя, владыки всех русских! К вам обращается страж шариата, раис Чимкента, Мадали-бай, по поручению правителя города, защитника верующих, Ишан-бека! Слушаете ли вы?!
— Кто такой раис? — Тихонько спросила Александра, дёрнув Дронова за штанину — стоя внизу, она не могла видеть происходящего за воротами, но всё прекрасно слышала.
— Главный полицейский города, по сути. — Шепнул в ответ Николай. — Интересно, ему-то от нас чего надо?…
Он возвысил голос:
— Мы, люди Белого Царя, слушаем! И хотим знать, почему ваши солдаты пришли сюда с оружием, будто боятся нас! Мы здесь с благими намерениями, и ни кому зла не причиняли!
— Мы не желаем оскорбить достоинство воинов Белого Царя, но нашему владыке были донесены дурные вести! — Продолжил переводчик в том же старомодно-велеречивом духе. Его напыщенная манера речи в иных обстоятельствах позабавила бы Николая, но только не сейчас. — Человеком, который сам вернулся из бунтующих областей, ему было сообщено, что мятеж против престола великого хана вспыхнул по подстрекательствам русских! И также доложено, что по землям ханства будут ходить русские отряды, разведывающие и баламутящие народ, и что один такой отряд скоро прибудет в город.
— Значит, бунт, вспыхнувший из-за того, что хан боится русских и идёт на мир с нами, мы же и подготовили? — Пробормотал под нос капитан. — Бред какой…
— Не так уж это и невозможно. — Неожиданно сухо заметила Александра. — А вот отряды подстрекателей, разъезжающие в русской форме, состоящие из русских, и подстрекающие против, по сути, русских же… Нас учили — это не так делается.
— Угу. — Глянув вниз и убедившись, что стажёрка над чем-то крепко задумалась, покусывая ноготь, Дронов вновь обратился к хокандцам:
— Такое обвинение кажется абсурдным, и недостойно самому справедливому раису и его мудрому беку верить столь глупым россказням. Однако зачем же вы тогда впустили нас в город, а не прогнали пушками от ворот?
— Мы не были уверены, точна ли информация, но человек, сообщивший о подстрекателях, сегодня пришёл к нам и на Коране поклялся, что вы и есть тот отряд, о котором он предупреждал. — Пояснил толмач. Мадали-бай, за которым он повторял, притопывал каблуком — «ханский полицмейстер» хорошо
