– Да, – дрогнувшим от благоговения голосом подтвердил Таннгност. – Сердце всего Авалона.
Пение птиц отвлекло Ника от Древа, и он принялся разглядывать сад. В пруд текли дюжины ручейков. Их воды искрились, тихо журча на гладких белоснежных камнях. Под ногами, в зеленой траве, розовел клевер. Густые стебли плюща и лозы мускатного винограда обвивали изящные решетки, свисали вниз с каменных уступов, ограждавших заповедную землю. Луговые цветы расплескались по саду, точно морские волны, разбиваясь о камни и подножья деревьев. Над землей возвышались огромные, поросшие мхом, слегка наклонившиеся каменные столбы; выщербленную поверхность древнего камня украшали столбцы рун и резные изображения задумчивых лиц. Над головой, среди всевозможных духов воздуха, пикси и крохотных фей, порхали яркие птицы. Малый народец самых разных видов кишел среди камней, выглядывал из-за огромных мухоморов. Буйство красок и ароматов, великое множество странных существ – все это не позволяло задержать взгляд на чем-то одном дольше чем на секунду. Все вокруг казалось невероятно ярким, точно на картине.
– Моя повелительница, – негромко, благоговейно выдохнул Питер.
Проследив за его взглядом, Ник увидел затейливое сплетение ослепительно-белых вьющихся лоз, цветов и листвы на каменном троне по ту сторону пруда. Все это вместе было очень похоже на грациозную женскую фигуру в длинном платье. Приглядевшись, он понял, что многие листья – на самом деле не листья, а бабочки. Некоторые из них, не спеша, расправляли и складывали крылышки, другие порхали с места на место, создавая иллюзию, будто вся эта невероятная картина движется.
– Она в пруду, – сказал Шустрый, и Дьяволы придвинулись к берегу, пытаясь ее разглядеть.
– Да, я ее вижу, – подтвердил Красная Кость.
– Где… – начала было Сверчок, но тут же, охнув, осеклась.
Ник тоже взглянул в темную воду. Поначалу он не увидел никого, кроме маленьких крылатых рыбок с головами и туловищами мальчишек и девчонок, гонявшихся друг за дружкой у самой поверхности, но тут же понял, в чем дело, и тоже увидел ее. Отражаясь в пруду, все эти белые цветы, листья и бабочки на троне складывались в фигуру Владычицы. После увиденной целиком картины от этого зрелища, как от любой иллюзии, невозможно было отделаться.
Подняв глаза, Ник увидел ее и на троне. Она сидела неподвижно, точно мраморная статуя, устремив тяжелый, немигающий взгляд на Древо. Ее голова лежала среди цветов, тело покоилось на лозах и листьях, как в колыбели. Ее кожа сияла белизной, шея была длинна и изящна, губы, несмотря на полноту, бледны, а скулы высоки. Широко – пожалуй, даже слишком широко – расставленные глаза придавали ее облику что-то звериное, и, взглянув в эти тусклые, остекленевшие глаза, Ник вдруг почувствовал, как она хрупка и беззащитна. Жар в животе тут же вспыхнул, разгораясь огнем, кровь почернела, заструилась по венам, неся этот яд.
«А как приятно было бы убить ее», – невольно подумал Ник.
– Леди Модрон… – еле слышно выдохнул Питер.
«Как же она ослабла», – подумал он, не в силах избавиться от страха, что она может оказаться мертвой. В ее неподвижных, устремленных в пустоту глазах не было видно ничего – ни единого признака жизни.
Осторожно приблизившись к трону, он опустил Секеу на мягкий мох у ее ног.
– Моя повелительница, – негромко позвал он.
Владычица, даже не моргнув, продолжала смотреть мимо него – сквозь него.
Проследив за ее взглядом, Питер понял, что она смотрит на Древо, и снова почувствовал благоговейный трепет в груди. Но на этот раз он заметил, что многие листья пожухли, а несколько веток оголились и засыхают, и невольно подумал: «Сколько же еще проживет Авалон?»
Опустившись на колено, он протянул руку и осторожно, будто пальцы Владычицы могли сломаться от его прикосновения, коснулся ее руки. Рука Владычицы оказалась холодной, как лед.
– Моя повелительница, – шепнул он. – Леди Модрон! Это я, Питер.
Ее лицо не дрогнуло.
– Владычица! Владычица!
Он звал ее снова и снова, пока не почувствовал руку на плече и не услышал глубокий вздох Таннгноста.
– Прости, Питер. Этого я и боялся. Она жива, но покинула нас, ушла глубоко в себя. Поддерживает Туман, но не более того.
– Я даже не помню, когда она в последний раз говорила, – добавил Драэль. – Может быть, с Ульфгером… Не знаю. Он запретил всем нам подходить к ней.
– Питер, – мягко сказал Таннгност, – боюсь, нам ее не дозваться.
Но Питер не отпускал руки Владычицы и не сводил с нее глаз. Он продолжал надеяться. Вдруг он почувствовал на груди что-то теплое – ту самую восьмиконечную звезду. Сняв с шеи цепочку, он присмотрелся и увидел крохотный огонек, слабо мерцавший в центре звезды.
– Нет, она еще с нами!
Бережно развернув руку Владычицы, он опустил звезду ей на ладонь. Звезда засветилась ярче.
