– Э! – хриплый оклик, раздавшийся из темноты, тут же сменился приступом кашля. – Э, чу… Чуваки, вы чо это тут?
Ник с Питером переглянулись и устремили взгляды на груду коробок у мусорного бака. Одна из них откатилась в сторону, и кто-то выбрался наружу.
Питер немедленно поднялся.
Человек, выбравшийся из-под коробок, шагнул на островок света под фонарем, и Ник увидел, что это подросток – может быть, года на два старше него. Его длинные светлые волосы слиплись в грязный колтун; одет он был только в джинсы да ветхую футболку.
– Чу… чуваки, помогите… мелочью, – медленно, врастяжку проговорил он. – Надо тут… это… позвонить. Сколько можете. А?
Ник подобрал пакеты с шоколадками и встал.
– Питер, – шепнул он, – идем отсюда.
– Э, вы куда?
Нетвердым шагом пацан двинулся вперед и положил руку на перила лестницы, преграждая им путь. Вблизи Ник смог разглядеть его обветренные, растрескавшиеся от холода губы и налитые кровью глаза. Пацан был так тощ, что ему приходилось постоянно поддергивать штаны. Тут он увидел шоколадки в руках Ника.
– Э, со мной не поделитесь?
– Это не тебе, – жестко, холодно ответил Питер.
Тощий подросток оживился, яростно потер плечи. Его била крупная дрожь. Вновь подняв взгляд, пацан оценил положение.
– Чуваки, а вы чо здесь делаете? – он быстро огляделся. – Вы одни?
Тон его изменился, и Нику это совсем не понравилось. Он двинулся вперед, пытаясь обогнуть пацана. Тот потянулся к шоколадкам, схватил пакет и вырвал его из рук Ника.
Питер зашипел, и в руке его вмиг возник нож – чуть ли не в локоть длиной.
«Ух ты! Откуда у него такой?»
Питер развернул нож так, что его бритвенно-острое лезвие зловеще, многообещающе блеснуло в свете фонаря.
– Отдай обратно, – сказал он.
– Ага. Ага, окей, – заговорил пацан. – Забирайте, – швырнув пакет Нику, он поднял руки, нетвердым шагом попятился назад и уперся спиной в стену. – У меня больше нет ничего. Давайте, трясите. У меня ничего нет.
Внезапно плечи его ссутулились, руки повисли вдоль бедер.
– Ничего, – упавшим голосом, будто про себя, повторил он.
Измученный, опустившийся, одинокий – еще один мальчишка, загубленный наркотиками, без крыши над головой, без родительской заботы… Что заставило его уйти из дому? Скоро ли и сам Ник дойдет до точки, станет таким же – одиноким, лишившимся всего?
– Идем, – сказал Питер.
Спрятав нож за пазуху, он направился к улице.
Ник сморщился. «Полный отстой – взрослеть таким образом, – подумал он. – В дерьмо влипнуть может всякий, и всему миру будет плевать, хорошим он был или как…»
– Вот. Это тебе.
Сунув руку в пакет, Ник достал горсть шоколадок, оставил их на ступенях и помчался догонять Питера.
За исключением нескольких пабов и ресторанов, работавших до поздней ночи, все вокруг было закрыто. Проходя мимо бара, Ник заглянул в окно. Мрачные, усталые лица, запах табачного дыма и пивного перегара, звон бокалов, натужный смех – мужской, женский… Еще одна нелегкая рабочая неделя осталась позади.
У соседней двери, под вывеской «Все для туризма и спорта – у Антонио», Ник внезапно остановился и уставился в витрину.
Питер остановился рядом.
– Что ты там увидел?
Ник, не отрываясь, смотрел на пару «вансов» в черно-зеленую клетку, прислоненных к скейтборду.
– Кеды? – спросил Питер.
– Нет, ничего, – ответил Ник, не в силах отвести взгляд.
– Хочешь такие?
Ник рассеянно кивнул.
Питер скрылся за углом здания. В последний раз окинув кеды долгим тоскливым взглядом, Ник последовал за ним. Он свернул за угол, но Питера там не оказалось. Оглядев заросший травой двор, Ник увидел у задней двери бара бородатого мужчину, привалившегося к женщине с вислым брюхом. Блузка ее
