Но тут есть еще и другая невозможность: Бог не может вообще отпустить нас на произвол судьбы, отвернуться от нас: нет, ведь тогда мы совсем пропадем. Мы просто неспособны своими силами стать совершенными, как совершенен Отец наш небесный. Именно этот аргумент чаще всего приводят те, кто надеется после смерти вернуться на землю и родиться еще раз. Стоит взглянуть на то, в каком состоянии находится мир и человечество, и поймешь, что вторые попытки, скорее всего, провалятся так же, как и первые, и не только вторые, но и третьи, и четвертые… Решение проблемы таким способом мне представляется совершенно безнадежным!
Итак, Бог хочет разделить с нами нашу планетарную, коллективную, индивидуальную карму, чтобы помочь нам от нее освободиться. Он не освобождает нас от нее. Он дарует нам силу, необходимую на то, чтобы освободиться самим. И это уже третье решение проблемы. Спасение приходит тогда не извне. Но оно и не зависит только от нас одних. Оно идет изнутри, потому что Бог поселился внутри нас.
Чтобы помочь нам изнутри победить в нас наши соблазны, нужно, чтобы эта сила любви испытала их в нас и с нами. Нужно, чтобы Христос разделил с нами наши соблазны, чтобы мы смогли разделить Его славу. И нужно, чтобы Он разделил их вполне и всецело.
Тут мы оказываемся еще перед одной дилеммой, наподобие той, о которой так прекрасно писал Пеги в процитированной выше поэме. Если бы соблазны были не настоящими, Христос не смог бы по-настоящему помочь нам их победить. Если бы соблазн охватил Его целиком и затопил с головой, тогда Христос не смог бы нам помочь с ним совладать. Он стал бы просто еще одним грешником, а их тут и так уже более, чем достаточно! Но если Он побеждает лишь слабые соблазны, то значит Он помогает лишь тем, кто не слишком сильно искушен. Чтобы в самом деле помочь тем, кто сильно искушен, кого одолевают самые жутки соблазны, наваждения, на кого всею мощью ополчились силы зла, действительно нужно, чтобы Христос был искушен так же глубоко, как и они, не меньше, но при этом не сломлен грехом. И чтобы спасти, вернее, чтобы дать силу спастись самому искушенному из всех людей в истории человечества, нужно, чтобы Христос был искушен в той же степени, что и он. Иначе этот человек не сможет получить спасение от Христа, а без Христа такой человек точно погибнет.
4. Наши богословы ничего не поняли
Да, я знаю. Вам, вероятно, никогда не показывали христианство в таком свете. Наш бедный христианский Запад сумел по-настоящему понять тайну Христа только через наших святых и мистиков, а уж никак не через наших богословов. Я вам это покажу.
И все-таки, мне кажется, что и об этом нужно сказать вам несколько слов. Я знаю, конечно, что это будет не самая увлекательная глава в этой книги. Но, возможно, кто-то из вас когда-то получил какие-то обрывки христианского образования. Ведь всякое бывает. Ну, может, хотя бы те из вас, кто уже достиг пожилого возраста. Самые молодые, как правило, в наше время от этого уже хорошо защищены. Я помню, как несколько лет назад ученики выпускного класса религиозного лицея в центре Парижа были очень удивлены и даже возмущены. Только вообразите: им показали несколько принесенных мною диапозитивов с иконами Христа, и я им сказал, что на этих иконах Он изображен как Бог, пришедший на землю, как Сын Божий и как сам Бог. О ужас! Такую неслыханную новость они услышали впервые в жизни! К счастью, эти бесстрашные молодые люди были еще и честными. Новость застала их врасплох и поставила перед вопросом. На следующей неделе они мне сообщили, что после лекции обратились в поисках информации к книге Жана-Клода Барро, и что он думает точно так же, как и я. Уф! Стоит все же поздравить христианские семьи, выбравшие для своих детей именно этот лицей. Стоит поздравить преподавателей и администрацию этого учебного заведения. И в самом деле, один прекрасный священник, работавший в том же лицее с теми же группами детей, так и не понял, почему я уделяю столько внимания такой малозначительной детали. Мои дорогие лицеисты углубленно изучали Платона и Декарта, они, конечно, могли без запинки прочитать наизусть Символ веры, и читали его не раз, но фраза из него: «иже от Отца рожденного прежде всех век, Света от Света, Бога истинна от Бога истинна» – прошла незамеченной и не пронзила их до глубины души.
Итак, следующий экскурс в богословие адресован как раз молодежи. Мне кажется, что краткий рассказ о том, какие представления о Христе сложились на Западе, поможет вам понять, почему то, о чем я уже начал говорить, показалось вам столь неслыханным и даже немного скандальным. Попробую вкратце объяснить, как веками на Западе складывалась ставшая привычной модель понимания тайны Христовой; конечно, здесь неизбежны упрощения, ведь сложно в нескольких словах передать столетия размышлений и споров.
Начнем, все же, с того, что общепринято. И для наших западных, и для восточных православных богословов, Сын Божий, конечно, мог бы так никогда и не прийти на землю. С этим все еще согласны. Ничто не принуждало Его явиться среди нас и вести жизнь обычного человека, такого же, как все другие люди. Он добровольно воплотился из любви к нам, чтобы нас спасти. И в этом пункте все по-прежнему согласны. Но с того момента, как Сын Божий пришел на землю, даже чуть раньше, с момента Его зачатия Богородицей, два основных богословских течения, западное и восточное, расходятся. Это не так уж широко известно. Об этом никогда не говорят, потому что большинство наших западных богословов этого расхождения даже не заметили. Их образ мысли представляется им единственно верным. Поэтому они даже не заметили, что богословие древней Церкви было совсем другим, и что наши братья православные сохранили эту традицию и по сей день.
Христос страдал телесно
Очень долго на Западе представляли Христа как бы разделенным надвое. Можно предположить, что это разделение продолжает границу между двумя полюсами, утверждаемыми Символом веры: Христос как истинный Бог и как истинный человек. Но нет! Тут все гораздо сложнее. Человеческий аспект оказался как бы закреплен за жизнью Его тела, а божественный аспект за жизнью Его души.
Итак, для наших западных богословов, как только Сын Божий решил из любви к нам стать человеком, Он словно вышел из Себя: оказавшись во чреве
