оказалось куда проще. Богут кропотливо помечал фамилии убитых в общем списке крестиком и обводил каждый крестик кружком для наглядности.
Буквально пять минут спустя стало понятно, что отсутствуют четверо заключенных. Первый – отравленный майор Адам Хэнсон, но с этим все было более-менее ясно: еще утром его снесли в лазарет, чтобы похоронить с прочими умершими. Второй – Джеральд Грин, сержант из пятой камеры, который сдал Хэнсона австралийцу. Третий – сержант Крауч, сосед Хэнсона. Четвертым был какой-то Билл Боуэн, обычный рядовой, из-за которого русский вряд ли рискнул бы соваться в Эль-Вафру… однако, пока не найдено тело, его тоже нельзя сбрасывать со счетов.
Таким образом, с Мамонтом сбежал либо Грин, либо Крауч, либо Боуэн.
– Можете уносить, – сказал Богут, наконец оторвавшись от изучения списка.
– Куда, сэр? – спросил Щуплый, недоуменно покосившись на товарищей.
– Как это «куда»? А куда, по-вашему, следует доставить покойников? В лазарет, разумеется. Пусть их похоронят, как полагается.
Сказав это, Богут устремился к выходу, не обращая внимания на недовольное ворчание всех и каждого из солдат. Разумеется, перетаскивать трупы с места на место – работенка не из приятных, но кто-то ведь должен этим заниматься? Или они предполагали оставить мертвецов в здании городской тюрьмы – как бы для устрашения новых пленных, которых сюда привезут?
Крауч, Боуэн, Грин… Каждый после допроса заслужил галочку, лишь подчеркивающую их заурядность. Но факт налицо – кто-то из них (если не все трое) точно слинял вместе с Мамонтом. Главное, что круг сужен донельзя, пара кандидатов из тридцати возможных – это ничего, мелочи жизни. Правда, пока не совсем ясно, откуда начинать поиск.
Уперев руки в боки, австралийский ликвидатор огляделся по сторонам и остановил взгляд на уже выгоревшем, но еще продолжающем дымиться здании мониторной, вокруг которого толпились солдаты и мирные жители. Был среди них и достопамятный сержант Курносый; орал, раздавал приказы направо и налево, но сам за ведро и багор не брался – не по чину.
Богут туда не пошел – зачем, если там и без него людей хватает? Вместо этого он решил прогуляться вокруг здания тюрьмы – вдруг рядовые что-то упустили из виду, что-то, что ему, опытному ликвидатору, может послужить зацепкой?
Первым делом он свернул в тот проулок, где Мамонт заблаговременно оставил раритетный «мустанг», чтобы позже использовать его для побега. По счастью, там было светло, как днем, – так ярко светил уличный фонарь. Подойдя к настежь распахнутому окну комнаты отдыха, Богут опустился на корточки и уставился на черные следы шин на бледно-сером асфальте, потом огляделся по сторонам – не обронили ли что-нибудь в спешке? Однако проулок был образцово чист – ни бычков тут не валялось, ни иного сора. Впрочем, окурки в эпоху электронных сигарет встречались все реже; их, как правило, оставляли после себя старожилы.
Внимание Богута внезапно привлек едва заметный след на асфальте. Будь он менее наблюдательным, наверняка бы его проглядел, но десятилетия в ранге штатного ликвидатора накладывают определенный отпечаток и учат иголку в стоге сена находить с завязанными глазами.
А тут – не иголка даже, а вполне себе характерный след ботинка сорок пятого-шестого размера.
Приглядевшись, австралиец увидел еще один отпечаток… и еще… И, что интереснее всего, обнаружил, что следы ведут к зеленому мусорному баку, крышка которого была закрыта, но неплотно, будто впопыхах. Заинтересованный, Богут поднялся и медленно, стараясь не шуметь, подошел к металлическому контейнеру. Правой рукой он нашарил кобуру на поясе, расстегнул ее и вытащил наружу «пустынного орла». Потихоньку снял его с предохранителя, а потом резко откинул в сторону крышку и отступил на шаг, одновременно вскинув руки с пистолетом. Указательный палец лежал на спусковом крючке; Богут готов был вести огонь на поражение, если придется.
С полминуты ничего не происходило. Пожевав нижнюю губу, Глен воскликнул:
– Давай, вылезай! И руки держи так, чтоб я их видел!
Это был старый и донельзя примитивный трюк. Если беглец действительно в баке, он, вероятно, запаникует – ведь его убежище раскрыто!.. Если же в контейнере никого нет, то Богут лишь зря сотрясает воздух, только и всего.
Ожидание ответа затянулось еще на десять – пятнадцать секунд. Ликвидатор не форсировал события. Возможно, гипотетическому беглецу требуется время, чтобы осознать всю безысходность положения? Он наверняка догадывается, что повторное пленение вряд ли закончится прежней камерой, нарами и баландой; скорее, на этот раз его просто прикончат на месте, чтобы зря не тратить на него провиант.
– Не стреляйте! – наконец донеслось изнутри. – Я сейчас вылезу!
– Давай живей! Не заставляй меня ждать! – с некоторым облегчением рявкнул Богут.
Секунда, другая, третья…
Наконец из контейнера вынырнули две загорелые руки. Ни оружия, ни иных предметов в них не было.
– Я не нарочно сбежал, – бормотал незнакомец. – Все просто ломанулись, ну а я че…
Следом за ладонями наружу показалась волосатая макушка. Богут все еще не мог понять, кто перед ним, но разгадка, судя по всему, была уже близка.
– Разберемся, парень! – заверил австралийский ликвидатор. – Ты, главное, не вынуждай меня стрелять!
– Да, сэр… – пообещал солдат, испуганно глядя на собеседника широкими зелеными глазами.
