кумирницу устроил царь как знаток всякого благочестия, и в ней поместил он золотые и серебряные статуи богов и украсил камнями драгоценными. Но чтобы не говорить об убранстве, продолжим свою речь. В те дни, как значится в досках, когда царь вошёл в кумирницу, чтобы получить разгадку сна, жрец Пруп сказал ему: «Порадуюсь вместе с тобою, владыко. Ира во чреве зачала». Царь, засмеявшись, говорит ему: «Имеет ли что-либо во чреве мёртвая?» Жрец сказал: «Нет! Мёртвая ожила и жизнь рождает». Царь сказал: «Что такое? Объясни мне». Жрец сказал: «По истине, вовремя застал ты то, что здесь происходит. Всю эту ночь пребывали в ликовании статуи мужские и женские, говоря друг другу: «Сегодня порадуемся вместе с Ирой». И говорят мне: «Пророк, иди, радуйся вместе с Ирою тому, что она возлюблена». Я же сказал: «Как может быть возлюблена та, которая не существует?» Они тотчас говорят мне: «Ожила она и называется не Ира, но Урания: великое Солнце возлюбило её». Женские изображения говорили мужским, умаляя сделанное: «Возлюбленная — источник, а не Гера: ведь Гера за плотника помолвлена». И говорят мужские изображения: «Мы соглашаемся с тем, что по справедливости называется она источником: МАРИЯ имя ей, которая в своём чреве, как в море, носит корабль, имеющий 1000 вьюков. А если она и есть источник, пусть так: источник воды вечно рождает источник духа. Но одну только рыбу имеет этот источник, рыбу, уловляемую божественною удою, питающую своей плотью весь мир, как будто в море находится он. Вы верно сказали: «За плотника помолвлена она». Ведь она имеет плотника, но не от совокупления с ним — тот плотник, которого она рождает. Ведь этот рождаемый ею плотник, сын старейшины плотников, создал премудрым искусством три-ипостасный небесный покров, составил, укрепив словом это покрывало трёх небес». Итак, пребывали изображения в споре об Ире и источнике и единогласно сказали: «Когда кончится день, мы все, мужчины и женщины, узнаем истину. Поэтому, господин, пробудь здесь остаток дня, потому что, во всяком случае, дело получит полнейшее обнаружение». Царь остался здесь и увидел, что статуи, имевшие в руках кинюра, сами собой начали ударять в них, музы стали петь. И все, сколько их там ни было, четвероногие, птицы, золотые и серебряные, начали петь каждый на свой голос. Так как царь задрожал, исполнился страха и хотел уйти (он не мог вынести самопроизвольной суматохи), то жрец сказал ему: «Останься, царь! близко уже конечное обнаружение, которое бог богов соблаговолил нам открыть». После этих слов раскрылась крыша и сошла вниз блестящая звезда, и стала над кумиром-источником. И был слышен голос, сказавший: «Госпожа-источник! Великое Солнце, совершившее непорочное зачатие, послало меня возвестить тебе и вместе с тем и служить при рождении, о мать первого из всех чинов, невеста триименитого единства. Дитя, зачатое без семени, зовётся Начало и Конец, начало спасения, конец погибели». Лишь только раздался этот голос, все кумиры пали ниц, а стоял один только кумир-источник, на котором очутилась царская корона, а над нею звезда, составленная из драгоценных камней анфракса и смарагда. Над короною остановилась звезда. Увидев Это, царь тотчас же приказал привести всех, сколько их было в царской земле — мудрецов, занимающихся разрешением знамений. По звуку труб герольдов сошлись все во дворец, и когда увидели звезду над источником, венец из звёзд — драгоценных камней, статуи, лежащие на полу, то сказали: «Царь! Род божеский и человеческий склонился, принося образ небесного и земного царя». Когда пришёл поздний вечер, в этом самом храме явился Дионис с сатирами и сказал кумирам: «Источник не есть один из нас, но над нами предвозвещает. Рождает свыше нас некоего человека, являющегося зачатием божественной воли. Жрец Пруп! чего ты сидишь? Достигло до нас то описанное дело и мы имеем быть уличёнными во лжи от лица, облечённого властью… и не даём предсказаний. От нас отняли честь, бесславными и лишёнными почётных даров стали мы; один только из нас есть, взявший себе почесть». «Не бойся, — сказали они, — не требуют больше персы дани от земли и воздуха. Ведь учредивший их находится здесь, собираясь принести дань пославшему его, преобразуя старый образ, сводя изображение с изображением и непохожее делая похожим». Небо радуется с землёю, а земля похвалами превозносится, принимая небесное прославление. То, чего не случилось вверху, произошло внизу. Несчастный род увидел того, кого не знал блаженствующий чин; тем пламя грозит, а на этих роса падает. Но какова радость источника быть небесной возлюбленной и зачать благодатью благодати? Расцвела Иудея, а сейчас сохнет. Язычникам и другим народам пришло спасение и увеличивается успокоение несчастных. Женщины, достойным образом ликуя, говорят: «Госпожа, Источник, сделавшийся матерью небесного светоча, облако, орошающее от зноя мир, вспомни о нас, твоих рабынях, дорогая Урания!» А царь, нимало не промедлив, отправил под путеводительством звезды с дарами находившихся в его царстве магов. Когда маги вернулись, они рассказали случившимся тогда людям, и рассказ этот был записан на золотых листах так: «Когда мы прибыли в Иерусалим, то знамение звезды, сопровождавшей наш приход, всех смутило. «Что означает, говорили, приход персидских мудрецов вместе с появлением звезды?» И спрашивали нас старейшины иудейские: «Что будет и ради чего вы пришли?» И мы сказали им: «Родился тот, кого вы называете Мессией». Они смутились и не смели нам воспротивиться. «Скажите нам, что вы узнали?» — спросили старейшины. И мы сказали им: «Неверием больны вы, и вы не веруете ни с клятвою, ни без клятвы, а следуете своему неразумному желанию. Ведь родился Христос, сын Вышняго, который разрушит закон ваш и собрания. Поэтому, став мишенью своего прежнего безумия, вы без удовольствия слушаете об этом имени, которое внезапно явилось перед вами». Они же, посоветовавшись между собою, предложили нам принять дары и молчать об этом деле в этой стране, чтобы не случилось восстания против них. Мы сказали ей: «О мать матерям! Все боги персидские ублажили тебя, великое твоё прославление, ибо ты стала выше всех цариц». А дитятко на земле сидело, по второму без малого году, по её словам, с лицом, отчасти похожим на лицо матери. А росту она была такого, что должна была смотреть снизу вверх, а тело имела нежное, а волосы на голове цвета пшеницы. А мы, имея с собою юношу-живописца, их изображения положили в том храме, в котором было проречение. Надпись же следующая: «В храме Богу Солнцу великому царю Иисусу положила персидская держава». Взяв же дитя и понянчив его каждый на своих руках, мы дали ему золото, ладан и смирну, сказав: «Тебе — твоё воздаём, небесный Иисус! Никаким другим образом не было бы упорядочено беспорядочное, если бы ты не пришёл. Никак иначе не смешалось бы вышнее с нижним, если бы ты не пришёл. Не тогда поспеет служба, когда кто раба пошлёт, а только тогда, когда сам совершит эту службу, и не тогда успеет царь, когда посылает на войну полководцев, а тогда, когда отправится туда сам». А дитя радовалось нашей ласке и нашим речам. Когда мы поклонились матери, когда она почтила нас, мы, как подобало,
