размахивает розгами, а я, загнанная в угол, съеживаюсь на манер перепуганной мышки, и вид моего испуга, моего уничижения производит наконец должное действие: президентова сперма брызжет мне на грудь, а сам он вопит от наслаждения.
– Как! – воскликнул герцог. – Он так ни разу не ударил тебя розгами?
– Даже не прикоснулся ко мне, – ответила Дюкло.
– Вот пример человека многотерпеливого, – сказал Кюрваль. – Согласитесь, друзья, когда у нас в руках инструмент, о котором рассказала Дюкло, мы так не поступаем.
– Немного подождите, господа, – вмешалась Шамвиль, – и я покажу вам тех, кто в подобных случаях не бывают столь терпеливы, как президент моей подруги Дюкло.
Наступило молчание, и Дюкло, воспользовавшись паузой, возобновила свое повествование:
– Немного времени спустя после этого приключения я побывала у маркиза де Сен-Жиро. Фантазия этого господина заключалась в том, что помещал обнаженную женщину на качели и раскачивал так, что она взлетала довольно высоко. Всякий раз, когда она пролетала мимо него, ей предстояло либо пустить ветры прямо ему в нос, либо получить чувствительный шлепок по заду. Я удовлетворила его полностью: и по части пуканья, и по части шлепков. Наконец после часа этой скучной и утомительной церемонии качели были остановлены, и я получила возможность откланяться.
А года через три, после того как я сделалась хозяйкой заведения Фурнье, ко мне явился человек с очень странным предложением: дело заключалось в том, чтобы я подыскала распутников, которые позабавились бы с его женой и его дочерью при условии, что сам он, спрятавшись в укромном месте, мог бы наблюдать за всем, что будут делать с его женщинами. Он мне их предоставляет, добавил он, будет мне платить по два луидора за каждый такой опыт, не считая и единовременной выплаты. И еще одно условие ставил он: тот, кто будет заниматься с его женой, должен страдать поносной слабостью и вывалить все содержимое своих кишок прямо ей между грудями. А касаемо дочери было другое условие: мужчина должен заголить девице подол так, чтобы ее зад находился совсем рядом с той дырой, которая будет наблюдательным пунктом папаши, с тем чтобы можно было всласть полюбоваться девичьим задком, а потом нанятый субъект должен наполнить своей спермой девичий рот. Вот только на этих двух условиях он поставляет мне свой товар. После того как он согласился принять на себя полную ответственность за все то, что может случиться с его семейством, я со спокойной душой могла пообещать ему, что найду исполнителей его фантазии и что они будут прекрасно знать, чего от них требуется.
На следующий день указанный товар был мне доставлен. Жена распутника оказалась женщиной тридцати шести лет, не слишком красивая, но высокая ростом и недурно сложена, с лицом, выражающим покорность и скромность. Девице было лет пятнадцать, она была полновата, но с очень миленьким личиком, блондинка.
– Право же, сударь, – произнесла супруга, – вы предлагаете мне такие вещи…
– Ах, мадам, – отвечал гнусный сластолюбец, – я и сам огорчен смертельно, но поверьте мне – так надо, и смиритесь с вашей участью, ибо я не отступлюсь от вас. Если же вы вздумаете противиться тем предложениям, которые вам будут сделаны, и тем процедурам, которым вас подвергнут, то и вы, мадам, и вы, мадемуазель, завтра же покончите счеты с жизнью.
Тут супруга развратника пролила несколько слезинок, но поскольку приглашенный мною человек уже ожидал ее, то я и пригласила даму пройти в предназначенную ей комнату, а дочка осталась пока в другой зале вместе с моими девицами ожидать своей очереди.
В эту страшную минуту были опять пролиты слезы, и я поняла, что злодей муж впервые подвергает свою жену подобному испытанию. К несчастью, дебют обещал быть трудным: матерый развратник, предназначенный для нее, был не только человеком с причудливым вкусом, но и с очень властными и грубыми манерами; почтительного обращения с дамой ждать не приходилось.
– Ну, полно, хватит слез! – прикрикнул на бедную женщину гнусный супруг. – Рассудите, что я буду наблюдать за вами и, если вы не ублажите в полной мере почтенного человека, которому вас отдают, сам заставлю вас подчиниться.
Она вошла в свой застенок, а мы с ее муженьком устремились в соседнюю комнату, откуда можно было все видеть как на ладони.
Вы не можете представить себе, до какой степени распалился старый злодей, видя, что проделывает с его супругой грубиян-незнакомец! Он смаковал каждую выходку. Мучительный стыд, охвативший бедную женщину под ужасными ласками забавлявшегося с ней развратника, придал особую пикантность этому зрелищу. Но когда он увидел свою резко брошенную наземь жену, когда он увидел, как осклабилась мерзкая образина, вываливая ей на грудь свое дерьмо, когда он увидел слезы, катившиеся из ее глаз, когда он увидел гримасу отвращения на ее лице – сдерживаться он уже не мог, и моя рука, не отпускавшая во все время спектакля его вздыбленный член, оросилась его ебельным соком, вся моя ладонь была залита.
Итак, первая сцена закончилась, но вслед за наслаждением, полученным моим клиентом от нее, должно было последовать и другое: предстояло увидеть и вторую картину.
Здесь не обошлось без трудностей и пришлось прибегнуть к угрозам, увещевая юную девушку, видевшую слезы своей матери, но не ведавшей о том, что предстоит ей самой. Бедняжка противилась изо всех своих силенок, но мы сумели-таки ее убедить.
Найденный для нее человек получил от меня все необходимые инструкции. Это был мой давний клиент, которому я предоставила это угощение на дармовщину, а он в знак признательности обещал неукоснительно выполнить все, что я от него требую.
– Ах, что за прекрасный зад! – воскликнул распутный папаша, как только случайный клиент его дочери выставил перед нами ее во всей наготе. – Ах,
