всё сущее. Но Авраам правильно видит его издалека, так как он пребывет в своем потомстве, и тотчас к нему является Ангел. Посему апостол говорит: «Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицом к лицу», единственно чистым и бестелесным разумом[198].
Ориген, ученик Климента Александрийского, считал, что Писание — одна развернутая аллегория, в которой каждая деталь символична. Он сравнивал Писание с миндалем: горькая кожура миндаля — «убивающая буква», ее нужно «отринуть» (т. е. не предпочитать другим способам толкования):
Затем, ты доберешься до крепости скорлупы, означающей нравственное учение, обязанность властвовать над самим собой: эти вещи необходимы для защиты хранимого внутри, но они должны быть сломаны, и, тогда, несомненно, обнаружатся запертые и сокрытые под этими оболочкам таинства Премудрости и Всеведения Божия, укрепляющие и питающие души святых (Гомилия IX)[199].
Ориген писал:
И вообще, по апостольскому повелению, во всем нужно искать мудрость, в тайне сокровенную… Кто настолько глуп, чтобы подумать, будто Бог, по подобию человека-земледельца, насадил рай в Эдеме на востоке, и в нем сотворил дерево жизни, видимое и чувственное, чтобы вкушающий от плода его телесными зубами тем самым обновлял свою жизнь, а кушающий от плодов дерева (познания) добра и зла участвовал бы в добре и зле?… Знаменитую субботу, при точном понимании слов «Сидите каждый в дому своем, никто же из вас да исходит от места своего в день седьмой» (Исх. 16:29), невозможно соблюсти буквально, потому что никакое животное не может сидеть целый день, не трогаясь с места… Если мы перейдем к Евангелию и поищем здесь подобных…когда говорится об ударе в правую щеку, то представляется в высшей степени невероятное дело, потому что всякий бьющий, если только он не страдает каким-нибудь природным недостатком, бьет правою рукою в левую щеку (О началах. IV. 17–18)[200].
Представление о двойном смысле Писания (буквальном и духовном) Ориген развил в систему, в которой текст Священного Писания, как человек, имел тело, душу и дух[201]:
Мысли священных книг должно записывать в своей душе трояким образом: простой верующий должен назидаться как бы плотью Писания (так мы называем наиболее доступный смысл); сколько-нибудь совершенный [должен назидаться] как бы душою его; а еще более совершенный и подобный тем, которым говорит апостол: «Мудрость же мы проповедуем среди совершенных» (1 Кор. 2:6–7), — такой человек должен назидаться духовным законом, содержащим в себе тень будущих благ. Ибо как человек состоит из тела, души и духа, точно так же и Писание, данное Богом для спасения людей, состоит из тела, души и духа (О началах. IV. 11)[202].
«Буквальный» смысл Ориген использовал как фундамент для иносказательных толкований, «душевный» смысл является нравственным толкованием, «духовное» толкование извлекает богословский смысл. В толковании на книгу Левит Ориген дал аналогичную схему смыслов, но пояснил, что «телесный» смысл Писания относится к иудеям, «душевный» — к христианам, а «духовный» — к тем, которые стяжают вечную жизнь, «ибо в настоящем мы постигаем не букву, но душу, если же сподобимся, то взойдем и к духу»[203]. Иначе говоря, «духовный» смысл текста Священного Писания — это смысл, который открыт только для святых, предстоящих лицу Бога, и для ангелов. Например, знание об историческом Иисусе Христе — это «душевное» знание, знание о вечном Сыне-Логосе, пребывающем в Божественной Славе, — «духовное».
Впрочем, и Ориген, без сомнения, признавал, что буквальное значение текста тоже имеет свою ценность:
Мы ясно должны сказать, что в некоторых повествованиях мы признаём историческую истину. Таковы, например, повествования о том, что Авраам был погребен в Хевроне в двойной пещере так же, как Исаак и Иаков, и по одной жене каждого из них; что Сихем дан был в удел Иосифу, а Иерусалим есть столица Иудеи, где Соломон построил храм Божий, и многое другое (О началах. IV. 19)[204].
Влияние Оригена на раннехристианскую экзегезу было огромно. Можно сказать, что начиная с него аллегория становится одним из основных методов толкования.
Для примера приведем аллегорическое толкование свт. Кирилла Александрийского на Исх. 25:31–32, в котором говорится о двух природах во Христе:
Итак, золотой светильник представляет образ Христа; ибо Сын естеством и истиною есть Бог; между тем золоту должна быть уподобляема…
