Остроумный Основьяненко

Разумеется, и в возникновении, и в реализации этого замысла не последнюю роль сыграл харьковский патриотизм автора. Ведь он жил и вырос недалеко от кладбища, на котором похоронен наш великий земляк, и необычный, но величественный камень, установленный на его могиле, врезался в детскую память будущего литературоведа раньше, чем он прочел первую из повестей Квитки.

На протяжении более чем полувекового творческого пути Л. Г. Фризман был и остается поныне гражданином и демократом в самом подлинном смысле этих слов. С юности для него было характерно острое восприятие и переживание проблем общественной жизни, неуемные поиски истины и справедливости, нетерпимость ко лжи, лицемерию и ханжеству властей. Он распечатывал, распространял и пропагандировал непубликуемые и находившиеся под запретом стихи Ахматовой, Бродского, Слуцкого, Чичибабина, Галича, Высоцкого, Губермана, Алешковского, чем не раз привлекал к себе внимание органов государственной безопасности. Из его статей выуживали скрытую антисоветчину, именовавшуюся в те времена «неконтролируемым подтекстом». Одна из этих статей была запрещена по указанию высшей идеологической инстанции – Агитпропа ЦК КПСС, после чего его фамилия приобрела такую дурную славу, что ему долго пришлось печататься только под псевдонимом.

После крушения советской власти многие цензурные путы исчезли, а идеологический надзор заметно ослабел. Но болезненные социальные коллизии продолжали существовать, острый разлад между деспотическими нравами властей и демократическими устремлениями прогрессивных слоев общества никуда не делся. Разбирая сборник публицистических этюдов Фризмана «Эти семь лет», его коллега и литературный спутник В. Юхт отмечал, что его автор «сражался на два фронта. С одной стороны, коммунизм всех оттенков: от розового до красно-коричневого. С другой же – пещерный национализм. В новом тысячелетии коммунистический реванш едва ли способен стать реальной угрозой. Зато ксенофобия разрастается, как бурьян на заброшенном поле».

Статей на актуальные политические темы Фризман написал многие десятки. Печатавшиеся в таких изданиях, как «2000», «Время», «Событие», «Грани», «Дикое поле» и других, они, однако, не остались достоянием лишь украинского читателя. Их многократно и регулярно публиковали за рубежом, особенно в Канаде – в газетах, выходящих в Ванкувере и Торонто. Большой резонанс в Украине и за рубежом вызвала книга Леонида Фризмана «Такая судьба. Еврейская тема в русской литературе», вышедшая в 2015 году в издательстве «Фолио» и содержащая анализ сотен больших и маленьких произведений, напечатанных на протяжении более полутора столетий – от Отечественной войны 1812 года до крушения советской власти.

Голос Фризмана-публициста нельзя не ощутить, читая и эту его книгу. Нет, в основе своей она, конечно, научная. Присущий автору академизм высшей пробы никуда не делся. Но в том, как он доносит до нас результаты своего научного поиска, постоянно ощущается эмоциональность и страстность, составляющие неотъемлемую часть его творческого облика.

Книга перед вами, и каждый составит о ней свое мнение. Но одна лишь перспектива ее выхода вызвала живейший интерес. Ведь в нашем городе, в нашем педагогическом университете, в котором почти полвека проработал ее автор, существует единственный в мире факультет украинского языка и литературы, носящий имя Квитки-Основьяненко. Появление новой книги Л. Г. Фризмана – именно такой, как она написана, – станет заметным событием в жизни Харькова и будет содействовать укреплению репутации нашего города как культурного центра Украины.

Константин Бондарь,

кандидат филологических наук

(Хайфа, Израиль)

,

Примечания

1

Русский архив. – 1890. – Кн. 3. – C. 210.

2

Цит по: Данилевский Г. П. Украинская старина: материалы для истории украинской литературы и народного образования. – Харьков, 1866. – C. 232.

3

Квітка-Основ’яненко Г. Ф. Твори у восьми томах. – Т. 8. – К: Дніпро, 1970. – C. 140.

4

Мещеряков В. П. Лукавый летописец поместного быта // Квитка-Основьяненко Г. Ф. Проза. – М.: Сов. Россия, 1990. – C. 4.

5

Цит. по: Данилевский Г. П. Украинская старина. – С. 188. Нельзя не вспомнить, что Щепкин подтвердил безошибочность этого отзыва в числе прочего и блистательным исполнением главной роли в лучшей из комедий самого Квитки «Шельменко-денщик». Он избрал ее для своего бенефиса в Большом театре 30 февраля 1842 г. и тем в немалой степени содействовал ее признанию и будущей популярности. Рецензент этого спектакли откликнулся на него так: «Я видел г. Щепкина в роли Шельменко-денщика и скажу, что выше этой игры вообразить ничего нельзя. Актера не было; это был живой, из полка, денщик, малороссиянин и прежний писарь. Какое удивительное и вместе натуральное разнообразие (которого в других ролях недостает иногда г. Щепкину); как он говорил с помещиком, офицером, со служкою, один! Что за поразительные своей верностию движения. Вы видите Шельменка не в эту только минуту, но вся жизнь его перед вами: вы знаете, сколько получил он палок за свою выправку, а этот дьявольский ум, которому