– Я сам проверю датчики, – сказал Ник своему заместителю и вышел из коморки.
Он взял в оружейной автомат, магазины с патронами и фонарик. Затем прошел через раздевалку, заставленную ржавыми металлическими шкафчиками, прошел длинным узким коридором и вышел на парковку охранного департамента.
Парковка была заставлена электропогрузчиками – единственным в бункере видом транспорта. Погрузчики охранного департамента были оснащены мигалками и приваренными к подъемному механизму клетками для перевозки задержанных. Многие погрузчики многократно побывали в авариях и выглядели не лучшим образом. Исключением являлся погрузчик Ника: с месяц назад он полностью перебрал его и окрасил.
Свежевыкрашенный железный конь Ника получивший с легкой руки его племянницы прозвище «Шавит» стоял в конце парковки. Но подойдя к нему Ник в одну секунду помрачнел. Все фары, установленные на кабине погрузчика оказались разбиты, а боковые панели кузова украшены оскорбительными надписями «Лопни жижик!»
Ник посмотрел по сторонам – никого. Глянул на разбитую камеру слежения, висевшую на стене, и выругался. Искать того, кто это сделал было занятием бесполезным, даже если бы камера работала. Недолго думая он взял отвертку и скрутил фары с погрузчика стоявшего рядом.
– Плевать! – сказал Ник своей совести. – Все равно скоро марсиане нас всех сожрут.
Он забрался на клетку и принялся устанавливать фары. Закончив работу он прыгнул за руль и направил погрузчик в сторону грузового лифта. Навстречу ему внезапно выехала маршрутка – погрузчик с прицепленными сзади двумя тележками – и резко свернув в сторону исчезла в ближайшем проезде. Все произошло так быстро, что Ник не успел должным образом отреагировать. Еще секунда и они бы встретились лбами. К подобным ситуациям на дороге за пятнадцать лет вождения, а за руль он впервые сел в двадцать лет, Ник так и не смог привыкнуть. Смерть на дорогах бункера была явлением частым, и никто не обращал внимания на ее возрастающие с каждым годом аппетиты.
Ник остановился, положил руки на руль и опустил на них голову. «Как же я устал от всего этого! – подумал он. – Неужели я так и проживу всю жизнь в этом аду?» В припадке отчаяния он несколько раз ударил лбом по клаксону. Однако время отчаяния длилось недолго: слабенькая вера в свое личное светлое будущее придавала Нику несколько капель душевных сил. Он встрепенулся словно пытался избавиться ото сна и поехал дальше.
Въехав в лифт Ник нажал на кнопку и буркнул:
– Хорошая новость! Лифт работает!
Лифт остановился на самом высоком уровне бункера – на двадцать втором. Этот уровень считался техническим и формально относился к стратегическим объектам с усиленной охраной, хотя на самом деле охранный департамент уже лет пять как перестал его патрулировать.
Ник выехал на главный проезд, затем повернул в закрытую зону А и припарковался. Путь к пусковой шахте пролегал через заброшенные отсеки, проникнуть в которые могли только охранники, имеющие электронные пропуска. Ник вставил магнитную карточку в считыватель карт и вошел в помещение.
Если обитатели прочих уровней, за исключением элитных апартаментов «Нет левел», дышали воздухом наполненным едким запахом ржавеющего металла, окисью аккумуляторов и затхлостью, то в отсеках зоны А трудно было вообще назвать воздухом то, что наполняло легкие. Ник сразу же почувствовал головокружение и тошноту, а спустя минуту закашлял. Он включил фонарик и, едва не выронив его при кашле, направил луч света на правую стену. Рядом с дверью висел блок выключателей, два из которых были тут же включены. Отсеки один за другим заполнились тусклым светом, зашумела система очистки и подачи воздуха. Ник встал в проходе, ожидая заполнения помещения чистым кислородом. Вскоре дышать стало легче, и он закрыл за собой дверь.
Отсеки были захламлены всяким разным барахлом и мусором. И лишь один имел обжитой вид. Это был отсек примыкающий к стартовой шахте. Ник зашел в него и сразу нашел подтверждение своим подозрениям. Он обнаружил на столе засаленные игральные карты, пустые бутылки из-под паштетной настойки, металлические миски с остатками крысиного паштета и алюминиевые кружки. Судя по обнаруженным уликам охранники бывали здесь регулярно. Но не только это привлекло его внимание. На стене возле большого оружейного сейфа красовалась знакомая ему надпись: «Сдохни жижик!» Ник снова помрачнел. Это послание преследовало его уже на протяжении нескольких лет. Однажды он принес с собой на работу две банки абрикосового паштета, ставшего на тот момент настоящим дефицитом, и по глупости оставил их без присмотра. Консервы охранники естественно вскрыли и содержимое уничтожили. Ник впал в отчаяние: паштет ему достался с трудом и разделить его он планировал с любимой племянницей, а вовсе не с подчиненными потерявшими человеческий облик. Не стесняясь в выражениях он тогда высказал пожирателям чужого паштета все что думал о них. С тех пор это послание появлялось везде, где бывал его охранный отряд.
Ник подавил в себе гнев и подошел к двери, ведущей в шахту. Дверь открывалась механическим замком с ручкой в виде рулевого колеса. Замок не поддавался – ему пришлось найти лом, чтобы повернуть его. Замок заскрипел так, будто его никогда не смазывали. Ник отыскал масленку, обильно смазал механизм замка и открыл дверь. Исчезнув за нею он мгновение спустя вернулся обратно. С легким налетом инея и дрожа всем телом он резюмировал: «Как холодно! Околеть можно!»
Нужно было утеплится. Пробежав по отсекам ему удалось найти зимнюю куртку и утепленные штаны. Вид их был пугающим, но они не были порваны, а в данной ситуации это было важнее эстетики. Что Ника раздосадовало, так это отсутствие перчаток – он везде посмотрел, заглянул в каждый угол, обследовал каждый ящик каждого стола, но перчаток нигде обнаружить не удалось. Дело было в том, что ему предстояло подняться на стартовую площадку
