Начался долгий и томительный путь. По этому бескрайнему тракту длинной цепью, звеня кандалами, холодные и голодные, шли в Сибирь партии арестантов и каторжников. Чтобы скрасить свою горькую долю и облегчить тяжесть пути, они пели песни. Это были печальные, трогательные, надрывные песни, которые русский народ сложил про «Владимирку», про Сибирь, про каторгу…
В Иркутске Трубецкая задержалась. Выполняя приказ царя поставить жен декабристов в Сибири вне общего положения о ссыльно- каторжных, вообще вне закона, иркутский губернатор И. Б. Цейдлер делал все возможное и невозможное; чтобы отрезать им пути для дальнейшего следования к мужьям и заставить вернуться в Россию.
Полгода длилась борьба между Цейдлером и Трубецкой. Губернатор пугал Трубецкую тем, что начальство не в состоянии будет защитить ее от оскорблений со стороны каторжников, «людей самого развратного, презрительного класса». Он заставил ее подписать ряд обязательств, лишавших ее элементарных человеческих прав.
Трубецкая настаивала, требовала… Цейдлер угрожал, он объявил ей, что может отправить ее к мужу лишь по этапу, плечом к плечу с каторжниками.
Трубецкую это не испугало. Видя непреклонную решимость Трубецкой, Цейдлер разрешил ей отправиться к мужу в собственном экипаже, и 19 января 1827 года она выехала к нему в Благодатский рудник, где в двадцати верстах от Большого Нерчинского завода работал ее муж. Впервые она увидела его сквозь окружавший тюрьму тын, в кандалах, в грязном, подпоясанном веревкой тулупчике, обросшего бородою.
Вид его потряс молодую женщину.
Она пошла искать себе жилище и поселилась в маленьком домике, который сняла за 3 рубля 50 копеек в месяц с дровами и водой. Ей, выросшей в роскоши, трудно было даже представить себе, что люди могут вообще жить в таких жалких жилищах.
Одержав победу в борьбе с иркутским губернатором, Трубецкая тем самым открыла путь в Сибирь и женам других декабристов.
В конце декабря 1826 года из дома Волконских в Петербурге, на набережной Мойки, 12, из той самой квартиры, где впоследствии прожил свои последние месяцы и скончался А. С. Пушкин, выехала к мужу С. Г. Волконскому в Благодатский рудник двадцатилетняя княгиня Мария Николаевна Волконская, дочь известного героя 1812 года генерала Н. Н. Раевского.
Ее решение отправиться к мужу на каторгу вызвало в семье бурю. Против него восстали отец, мать, братья. Но решение Марии Николаевны было, твердо, и отец вынужден был примириться с этим. Он благословил ее в далекий путь и напутствовал: «Снег идет… Путь тебе добрый, благополучный – молю бога за тебя, жертву невинную, да утешит твою душу, да укрепит твое сердце».
Оставив на попечении свекрови и сестер недавно родившегося сына Николеньку, которого царь не разрешил взять с собой, Волконская выехала. В Москве остановилась у своей невестки, княгини Зинаиды Николаевны Волконской, которая устроила в ее честь прощальный вечер с участием известных певцов и артистов. На этом вечере присутствовал Пушкин. Он читал Волконской свое послание декабристам «Во глубине сибирских руд…».
– Вы, пожалуй, не поверите мне, – говорил он, – если скажу, что завидую вам, княгиня. Впереди вас ждет жизнь, полная лишений, но и полная самопожертвования, подвига. Вы будете жить среди лучших людей нашего времени, тогда как мы…
В Благодатском руднике Волконская поселилась в одном доме с Трубецкой и на другое утро отправилась отыскивать мужа. Спустилась в рудник, но там мужа не нашла. Встретилась с ним в тюрьме. Она не знала, что он был закован в кандалы, и когда увидела его, была так потрясена, что бросилась перед ним на колени и сначала поцеловала кандалы, а потом его самого.
В тяжких и суровых условиях каторги две молодые женщины начали налаживать свою новую жизнь.
Трубецкая привезла с собой поваренную книгу. Обе женщины первый раз в жизни готовили и отправляли в тюрьму супы и кашу.
С их приездом наладилась и постоянная связь декабристов с родными. Сами они не имели права писать писем, и это делали за них женщины.
Дважды в неделю, в присутствии охраны, Трубецкая и Волконская имели право посещать в тюрьме своих мужей. Эти дни были для декабристов праздниками.
Дальнейшая отправка декабристов в Нерчинские рудники была приостановлена. Николай I считал опасным расселять декабристов по всей необъятной Сибири и решил всех их сосредоточить в каком-нибудь одном надежном месте. Начали отправлять декабристов в Читинский острог.
Уже не в Нерчинские рудники, а в Читу выехала после Волконской Александра Григорьевна Муравьева, дочь виднейшего царского сановника графа Г. И. Чернышева, жена декабриста Н. М. Муравьева.
Это была обаятельная женщина, романтически настроенная, хрупкая, нежная, идеальный образец жены и подруги революционера- изгнанника. Декабристы называли ее «незабвенной спутницей нашего изгнания» и в своих записках и письмах всегда тепло и задушевно вспоминали ее.
