пчелы… Тьфу ты, кавалеры!
Наконец, не выдержав, выгнала всех. И все потому, что Виллем, обсуждая Святые Пляски, высокомерно заявил, что эта болезнь — удел черни, и нормальным людям — таким, как мы с ним! — она не страшна, а двое других приглашенных горячо его поддержали.
Сославшись на то, что мне надо учиться, выпроводила всю честную компанию и отказалась от их приглашений. Нет-нет, завтра я не могу, у меня Академия на носу! Послезавтра тем более занята, и все свое свободное время на этой неделе тоже пообещала… Угу, лиору Арвиду Римерину!
А что касается следующей… Кто знает, что будет на следующей? Быть может, мы все умрем ровно в тот день, когда в город прибудет архиепископ Хъорт, потому что нас сметет огонь революции, как и предрекал Виллем? Или же морская волна, это куда ближе Фрисвилю по духу!
Они все-таки ушли, а я попросила бабушку прокатиться со мной по каналу, чтобы смыть весь тот липкий «сироп», в котором меня «искупали» незадачливые кавалеры. И вот тогда, когда наша лодка беззвучно скользила по водной глади, а я подставляла лицо дневному солнцу, блаженно щурясь на золотой диск на ярко-голубом небе, хоть загорать в Фрисвиле и считалось дурным тоном, подумала… Встречу ли когда-нибудь того, кому по-настоящему понравлюсь?! Придусь по душе такая, какая есть — с моими золотистыми волосами, синими глазами, худеньким телом, сомнительным чувством юмора и склонностью привирать на поворотах?!
Деньги Вестерброков, конечно, могли придать изюминку любой, но мне очень хотелось, чтобы меня полюбили не за них. Пусть не сейчас, а когда- нибудь… в обозримом будущем! Например, когда я закончу Академию Магии и полностью раскрою свой Дар. Но до этого счастливого дня было еще далеко, жить и жить!
Пока же я смотрела на зеленоватую воду канала Ореш, по которому скользило множество лодок. Кто-то вез товары на городской рынок, кто-то развозил спешащих по делам писарей или секретарей, иногда под навесами, спасаясь от жаркого летнего солнца, наслаждались обществом друг друга влюбленные. Я же слушала рассказы бабушки о ее молодости. О том, как и за ней ухаживали и проявляли изобретательность…
Например, дед Бастена, Вестьен Крауз.
— Еще тот был пройдоха! — говорила она. — И я о-очень долго размышляла, любит ли он меня или польстился на приданое, а ведь за меня давали порядком! Но Крауз был хорош, а целовался он, как демон в аду! Помню, забросал листовками с признаниями весь канал вокруг дома моих родителей и несколько близлежащих улиц…
— Такими? — улыбнулась я, заметив белый листок, проплывающий неподалеку. Махнула гребцу, и черный хищный нос лодки Вестерброков оказался совсем близко от размокшего куска бумаги. Дотянувшись, подхватила листок.
— Какой-то памфлет, — пожав плечами, сказала Петре, рассматривая растекшуюся печатную краску.
Текст оказался практически не читаем. Кажется, призывали всех жителей Фрисвиля собраться на Площади Вознесения у дворца Наместника в день прибытия архиепископа. Но кто? И зачем?.. Краска расплылась, буквы перемешались, и я этого так и не поняла. Подумала, чтобы, видимо, выразить недоверие властям Этерии, обвинив в том, что именно они позволили разгуляться по городу опасному сумасшествию. Кто-то же должен быть виноватым!
— Интересно, где именно это напечатали? — спросила у бабушки, неожиданно вспомнив о месте, куда привел меня след дворецкого. — Уж не в типографии ли Картена? — невинно поинтересовалась у нее. Но Петра Вестерброк этого не знала.
— Может, у Краузов есть собственная типография? — на всякий случай спросила я, совершенно не надеясь на удачу, и оказалась права. Бабушка знала лишь то, что раньше Краузы умело манипулировали желаниями толпы, оборачивая их в свою пользу. Только вот в последние полвека удача от них отвернулась.
— Они владели торговым флотом едва ли не со дня основания Фрисвиля. Их корабли возили зерно и специи с Южных Берегов, к тому же они каким-то чудом получили монополию на перевозку золота из лургийских колоний. Это длилось почти две сотни лет, и они порядком разбогатели. Но в войне с Этерией Краузы потеряли почти все, — она пригубила бокал. — Впрочем, мне нравится думать, крах империи Краузов начался как раз с того времени, когда я отказала Вестьену Краузу и вышла замуж за твоего деда, — усмехнулась бабушка. — Приятно ощущать себя могильным камнем в склепе когда-то могущественной семьи!
Ее рассказ меня крайне интересовал, особенно в свете предстоящего свидания с Бастеном.
— Во время войны с Этерией Краузы поставляли оружие и припасы одному из королей Лургии, Лодевику Томрану. Сделали ставку на то, что, разбив вражескую армию, он победит еще и своих братьев, затем снова объединит страну. Сядет на трон и, конечно же, не забудет о своих верных Краузах, которым щедро отсыплет куда больше привилегий и монополий. Но они просчитались. Лодевик был убит, Лургия пала. Краузы потеряли деньги, монополии и большую часть флота, конфискованную этерийцами. Они лишь чудом остались на плаву. Затем последовал новый удар — Фрисвиль лишился торговых привилегий, естественно, и они вместе с городом. К тому же тот образ жизни, который вели… Привыкший швыряться деньгами Корнил Крауз пустил по ветру остатки семейного состояния. Их дела на сегодняшний день крайне плачевны. Скоро грядут очередные выплаты по закладным и… Мне интересно, что они предпримут! Впрочем, я и так уже знаю, — и бабушка уставилась на меня излишне внимательным взглядом.
Я тоже догадывалась.
— Будь осторожна, Кимми! — покачала головой Петра. — Ты молода, и сейчас самое время веселиться, чтобы было о чем вспомнить, когда тебе
