встретился хотя бы один вам подобный гэбист, я не встал бы на путь мести, — горячась, проговорил «Иуда».
— Месть застилала глаза и потому вокруг вас были одни враги, — ухмыльнулся Эди. Затем без паузы продолжил: — Давайте оставим эту тему до более спокойных времен, а сейчас поговорим о деле.
— Я готов.
— После отъезда Елены вы будете переведены в общую камеру, где не будет ваших старых знакомых, но, думаю, это ненадолго. Скоро ваше дело будет рассматриваться в суде. Есть уверенность, что получите по минимуму.
— А это сколько?
— До двух лет с отбыванием в Белоруссии. Шушкеев показаний против вас не станет давать. Сегодня он подтвердил это. Более того, намерен с вами восстановить добрые отношения.
— Это, наверно, после прочтения письма Джона?
— Да.
— Испугался и хитрит, но черт с ним. Главное то, что не станет обвинять. К слову, за его жизнь ломаного гроша не дал бы. Джон все равно его завалит. Чем-то он его сильно огорчил. В тот злополучный вечер Олег, уже изрядно выпив, намекал, что провалил задание и ждет за это наказания от Джона.
— О чем-то конкретном не говорил?
— Я не особенно-то и вслушивался, подыскивая удобного момента, чтобы ударить.
— Уши же не затыкали? — удивленно произнес Эди.
— Не затыкал, но осознание того, что сейчас буду убивать, все мертвило, — дрожащим голосом промолвил «Иуда». — Я же до того ни разу не покушался на жизнь.
— Завтра я собираюсь вновь навестить Шушкеева, что ему передать? — прервал его Эди.
— Что надо, то и скажите, — заметил «Иуда». — Вы же выстраиваете определенную линию. Вот, что касается моего письма Джону, то надо его содержание хорошенько обдумать. Он наверняка будет все пропускать через сито.
Отметив для себя предусмотрительность «Иуды», Эди произнес:
— Их люди уже здесь и, по-всему, будут пытаться прояснять ситуацию вокруг вас и отслеживать судебный процесс. Если что отловите, дайте немедленно знать.
— Хорошо, но они не оставят без внимания вас и Леночку, если задумали работать с ней, — с тревогой в голосе обронил «Иуда».
— Это только продолжение того, что началось в Москве. Мы знаем, кто следит, они прибыли сюда в одном вагоне с нами.
— А вы не допускаете, что у Олега могли быть здесь свои люди? О некоторых типчиках, которые вполне могут быть таковыми, я рассказал Николаю.
— Спасибо, мы держим в поле зрения все, что летает и ползает вокруг Шушкеева, — отреагировал Эди, вспомнив утренние слова Николая об организации им по наводке «Иуды» плотной проверки двух связей агента-нелегала.
Услышав эту фразу, «Иуда» улыбнулся и заметил:
— Эди, я на это обратил внимание только потому, что боюсь, как бы они не пронюхали о наших отношениях и…
— Мы принимаем необходимые меры для исключения случайностей, — прервал его Эди. — Главное, чтобы вы сами не допустили ошибки.
— Это не в моих интересах. Я не хочу свести на нет единственный шанс на сохранение жизни, — взволнованно произнес «Иуда».
— Вот и хорошо, будем считать, что обменялись мнениями, — пошутил Эди.
Поговорив с «Иудой» еще некоторое время, Эди вернулся в гостиницу. Ожидавший его у номера Юра сообщил, что по указанию Тарасова он приобрел два билета в театр на спектакль по мотивам трилогии Мицкевича «На перепутье», в котором он описывает дореволюционную жизнь белорусов.
— У Тарасова и на такую заботу времени хватает? — удивленно спросил Эди, открывая дверь.
— Да, его на все хватает. Кстати, сегодня Николаю сделал замечание, узнав, что тот не побеспокоился о культурной программе для Лены и вас, то есть тебя, — заметил он, проходя вслед за Эди в номер.
— О-о, это поможет Елене развеяться.
— Да и тебе не помешает. Нагрузки-то немалые переносишь. Одно дело, когда работаешь за кем-нибудь с дистанции, а тут непосредственно с этой гадостью возишься. Не представляю, как тебе удается все это вынести?! — воскликнул Юра, глядя Эди в глаза.
— Так и удается. Вариантов же других нет, — рассмеялся Эди.
— Понимаю, я это, как говорится, к слову сказал, — улыбнулся Юра.
— Нет сомнений. Скажи, как наша гостья?
— Не выходила и не звонила.
— Блатные не объявлялись?
