Метафизика взгляда. Этюды о скользящем и проникающем

отношений, – вот они-то, образовав суммарную кармическую волну, и создадут по всей видимости очередную нашу инкарнацию, причем с такой же ошеломляющей простотой и надежностью, с какой электромагнитные волны проходят сквозь стены.

Однако на уровне снов никакой переход не нужен: там все наши основные отношения были, будут и есть в первозданном естестве и целокупности, – поэтому нам могут сниться и мы прежние, и мы будущие, и мы чужие себе, и мы себе близкие и родные, да так оно и происходит каждую ночь.

А стало быть, подытоживая вышесказанное, подлинная духовная эволюция может заключаться в том, чтобы максимально сократить расстояние между миром снов и миром бдения, хотя каков из этого выйдет конечный результат, нам, простым смертным, знать не дано.

Разумеется, об этом можно было бы спросить у мудрецов, но ведь и там неукоснительно действует один прекрасный духовный закон: кто знает, тот молчит, а кто говорит, тот не знает, – так что единственное, что допустимо предположить в качестве любопытной и правдоподобной гипотезы: все мировые религии так или иначе по-своему правы.

Иными словами, посещая три года спустя кладбище, где покоится близкий человек, и заметив вблизи какую-нибудь трехлетнюю девочку, нельзя быть уверенным, что тот, к кому мы пришли, не глядит в этот момент на нас исподлобья из-под детских локонов, как нельзя быть уверенным и в том, что он не наблюдает за нами из своего астрального измерения и не читает наши мысли, тогда как мы, в свою очередь, его видеть не можем и мыслей его прочесть нам тоже не дано: таковы пока правила игры.

Смутный же синтез обоих несовместимых состояний мы имеем как раз в сновидениях, – и это уже с физиологической и психологической точек зрения вполне очевидная истина и остается только метафизический момент постулата: но его можно опустить за ненадобностью.

Брат и сестра. – Если во время ночного сна наше самосознание как гипотетический центр привычной в состоянии бдения личности обретает попеременно множество невообразимо разных воплощений, так что мы в продолжение сновидений можем ощущать себя практически любыми – реальными или воображаемыми – существами, причем нас это совершенно не удивляет, из чего логически вытекает, что наша сновидческая реинкарнация ничем в принципе не отличается от классических перевоплощений, которые уже свершались в прошлом и быть может свершатся в будущем, и которые, если взглянуть на них по прошествии достаточно долгого времени, ничем по сути не отличаются от короткого фантастического сновидения, если, далее, во время ночного сна нам снятся наши давно умершие друзья, знакомые и родственники, однако факт смерти не играет в сновидениях никакой роли, и мы общаемся с умершими так, как будто они живы, или как будто мы сами уже умерли, и если, наконец, во время ночного сна следуют также фазы без сновидений, оставляющие в сознании ощущение абсолютной пустоты, иногда с пугающим оттенком, а иногда с нюансом всеобъемлющего блаженства, – да, вот тогда древнее как мир сравнение сестры-смерти с братом-сном любому здравомыслящему человеку должно показаться не просто любопытным и всего лишь мало-мальски правдоподобным, но поистине единственным, позволяющим хоть что-то узнать о том, тайну чего сама природа вещей позаботилась хранить как зеницу ока.

И как наилучшим образом спрятанная вещь должна почему-то лежать у всех нас на виду и посреди слегка беспорядочного скопления других похожих на нее вещей – Шерлок Холмс даже имел точно такой случай в своей практике – так быть может разгадка самой великой для людей тайны смерти заключена в самом обыденном явлении жизни: наших сновидениях.

Последние ведь не только воочию показывают все три основные, предложенные мировыми религиями, альтернативы «жизни после жизни»: астральную действительность, бесконечный круговорот реинкарнаций и абсолютную пустоту, из которой, однако, все исходит и в которую все возвращается, но и на деле – и каждую ночь! – демонстрируют живое взаимодействие этих на первый взгляд полностью исключающих друг друга решений посмертного бытия.

Но как в той же новелле Артура Конан Дойла один лишь Шерлок Холмс мог найти валяющееся на столе посреди ненужных бумаг важнейшее письмо, а без великого сыщика оно, наверное, и по сей день лежало бы ненайденным на прежнем месте, так подавляющему большинству людей даже в голову не приходит искать загадку смерти в природе сновидений, а те немногие исключения, что каким-то образом догадываются о местонахождении тайны, все-таки роются там только для вида, не веря, что ларчик открывается так уж просто, и что то, что они ищут, у них давно перед глазами.

Сон в летнюю ночь. – Когда вы, скажем, в начале восьмидесятых годов прошлого века поздним июльским вечером в каком-нибудь южно-немецком городе Мюнхене в помещении какой-нибудь Толстовской библиотеки слушаете какой- нибудь любопытный доклад, посвященный актуальному положению в России, и докладчик, какой-нибудь солидный господин с азиатскими чертами лица, в солнцезащитных очках, не выпуская трубки изо рта (он ею то стучит по пульту, то плавно водит в воздухе, то мягко погружает в предполагаемого оппонента), камня на камне не оставляет на политическом курсе Горбачева, хотя и считает справедливости ради нужным заметить, что свое дело этот «лучший из парт-аппаратчиков» (цитата) сделал и в историю вошел, а «вот только войдет ли вслед за ним туда его многострадальная страна, это большой вопрос», и этой эффектной фразой заканчивает свой доклад, но очков не снимает, трубку опять сует в рот, достает из кармана шелкового пиджака узорчатый кисет и, не обращая внимания на аплодисменты, идет вон из зала, чтобы покурить перед прениями и поболтать в узком кругу людей близких и избранных, а лекция его всем нравится (лектор вообще отличается простотой, занимательностью и остротой изложения, таковы же и его книги, в частности, самая известная из них: насчет обстоятельств смерти нашего всеми уважаемого и многими до сих пор любимого, хотя вне всяких сомнений жесточайшего и коварнейшего из людей тирана), лекцию с удовольствием смакуют и обсасывают, и лекции готовы бы придать гораздо больше значения, однако все присутствующие как назло прекрасно осведомлены о том, что докладчик состоит на службе американцев (а значит получает хорошую мзду за свои