солнце. Климов пошел в сторону метро, закурил и задумался. У него осталось много вопросов. Почему Ведьма выбрала его? Почему выбрала эту Таисию? Интуиция подсказывала Климову, что Таисия в истории с Ведьмой и Ковалевкой – персонаж отнюдь не случайный, но явно что-то недоговаривает. И еще он с неприятным удивлением обнаружил, что тот неотвязный, неконтролируемый, почти панический страх, преследовавший его в прошлом ноябре, вернулся. «Только этого не хватало!» – со злобой подумал Климов, выбросил окурок в урну и нырнул в душноватый, отдающий несвежей сыростью вход московской подземки.
Вечером Климов сидел за компьютером и тупо смотрел на экран, время от времени бестолково щелкая мышкой. Работа не клеилась, потому что голова была забита мыслями о Ведьме. Отчаявшись, Климов выключил компьютер, подошел к окну и посмотрел на догорающий поздний майский закат, багровый, в полнеба, исчерченный темными маленькими тучами, похожими на карандашные штрихи. Черные силуэты сталинских громадных домов на фоне кровавого зарева казались мелкими и как будто наклеенными. Климову стало жутко: вдруг показалось, что за спиной стоит Ведьма и ждет, когда он обернется. Он покрылся липким потом, попятился спиной к выключателю, зажег свет и только потом решился оглянуться. Комната была пуста. Климов ослабевшими вдруг ногами доковылял до дивана и рухнул на него всей тяжестью.
– Фу, черт, – выдохнул он и утер пот со лба. – Надо проветриться. Засиделся я что-то.
Несмотря на желание убежать из дома прямо сейчас, он не мог встать еще несколько минут. Когда, наконец, силы вернулись к нему, быстро вскочил, будто боясь вновь внезапно ослабеть, накинул куртку и стремительно вышел из квартиры.
На улице совсем стемнело. На западе еще догорала узкая красноватая полоска заката, на которую надвигалось черное ночное небо. Климов по многолетней привычке полез в нагрудный карман куртки за сигаретами, но передумал, достал телефон, открыл адресную книгу и задумчиво начал перебирать фамилии. Собственно, то, что он хотел бы обсудить, – события, связанные с Ведьмой – рассказать можно было только Сане или Толстому. «Саня не подходит », – рассудил про себя Климов. – «Он ни на грош не верит в Ведьму, подумает, что у меня рецидив и упечет в свою клинику для больных на голову, как в прошлый раз». Оставался Толстый. У Толстого не было ни саниной проницательности, ни эрудиции, но зато было доброе сердце, умение слушать и сочувствовать, а главное – полностью отсутствовали сарказм и категоричность, иногда граничащие с узколобостью, столь характерные для Сани. Климов набрал номер Вадика.
– О, Андрюха, здорово!– раздался радостный бас. – Как дела?
– Здорово, Толстый, – заулыбался Климов. – Дела нормально. Не занят сейчас?
– Не, – ответил Толстый. – Нормально, время есть.
– Да я поговорить хотел, – неопределенно сказал Климов, но Толстый сразу насторожился.
– Колись давай, что там у тебя, – серьезно пробасил он.
– Ничего особенного, но… не по телефону, – спохватился Климов.
– Приехать к тебе? – осведомился Толстый.
– Давай лучше где-нибудь на нейтральной территории, – предложил Климов.
– Выпить хочешь? – коротко спросила трубка. – Так давай в «Бочку».
– Нет, пить сегодня не хочу, – остановил его Климов. – Да и в «Бочку» далековато ехать. Я бы в какой-нибудь кофейне осел, что скажешь?
– Давай, – согласился Толстый.– Я знаю отличное место. Сейчас расскажу, как найти. Владелец – мой приятель.
– Вот и славно, – сказал Климов. – Давненько я не пил хорошего кофе.
– Кофе там один из лучших в Москве, я тебе говорю, – важно произнес Толстый и начал объяснять дорогу.
Через час приятели сидели в уютном полуподвальчике старого московского дома в глубине одного из многочисленныхарбатских переулков. Небольшое количество столиков для посетителей и исписанныепожеланиями и автографами знаменитостей стены указывали на то, что заведение это было предназначено для дружеских встреч людей определенного круга, а не для зарабатывания денег.
– Это закрытое место, – таинственно понизив голос, подтвердил догадки Климова Толстый. – Сюда просто так не попадешь.
– А мы как сюда попали? – невольно подстраиваясь под интонации Толстого, прошептал Климов.
– Я же говорю, владелец – мой приятель,– терпеливо объяснил Толстый. – Ты хотел побеседовать без свидетелей, в тихом месте, так? Лучшего места для таких бесед я не знаю.
– Ну и отлично, – улыбнулся Климов. – Ты еще что-то насчет лучшего кофе говорил?
– Конечно, – кивнул Толстый и крикнул куда-то в сторону барной стойки. – Майечка, золотце! Принеси нам два эспрессо!
Через полминуты перед столиком выросла дивной красоты молодая барышня в идеально сидящем белом платьице с подносом и с очаровательной улыбкой поставила перед приятелями две крошечные чашки с крепчайшим кофе и два стакана воды.
– Сахар, сливки?– осведомилась она голосом, в котором звучали серебряные колокольчики.
– Нет, не надо, – отказался Толстый, а зардевшийся от смущения Климов промолчал.
– Хороша? – осклабился Толстый, кивая в сторону уже ушедшей Майи.
– Да, девушка что надо, – согласился Климов, с лица которого постепенно сходил неожиданный даже для него самого румянец.
