четверг, пятницу. Суббота приходит, а я уже не помню, чего я в понедельник хотел».
Американцы – тоже чудные мужики. У них перед Рождеством ставят Санта-Клауса с гномиками перед домом, и никто их не трогает. А представь себе, что ты этого Деда Мороза у нас поставил возле подъезда нашей хрущобы. Вот как думаешь, долго он простоит? Отвечу: пока ты двери не закроешь. А как закроешь, можешь сразу и открывать. Его уже нет. Ни Деда Мороза, ни гномиков, ни двери.
Не можем мы также категорически понять, как это они, французы, едят лягушек. Мы с одним русским попробовали. Заказали эту жабу. Взяли бутылку для храбрости. Выпили её всю.
Я говорю:
– Ну, теперь, Вася, давай!
Он говорит:
– Не могу!
Я говорю:
– Надо, Федя, надо. Ешь, они, говорят, лягушки, по вкусу очень напоминают цыплят.
Он говорит:
– А нельзя нам съесть цыпленка, и пусть он нам по вкусу напоминает лягушку?
Узнают нас там и по одежде, и по языку, но главное – по манерам.
Вот рассказывал один:
– Были мы в Германии. Решил я кофейку попить. Сел, заказал, пью. Официант говорит:
– Вы русский.
– Как догадался?
– А вы, – говорит, – русские, когда кофе пьёте, ложечку из чашки не вынимаете, да ещё глаза прищуриваете, чтобы ложечка в глаз не попала.
На другой день привожу друга, приличный человек. Предупредил: ложечку вынь. Он вынул. А официант говорит:
– Вы русский.
Я из засады выскакиваю, спрашиваю, как догадался, он же ложечку вынул.
– Да, – говорит, – вынул, а глаз всё равно прищуривает, чтобы ложечка в глаз не попала.
Взяли профессора, предупредили. Он всё сделал: и ложечку вынул, и глаз не прищуривает. А этот всё равно:
– Вы русский.
– Как догадался? Он ложечку вынул!
– Вынул и в карман положил!
Конечно, у нас многие воруют, практически все, есть человек триста, которые не воруют, – они уже сидят. Пьём. Многие пьют. Практически все до одного. Не пьёт только тот, кто лечится. Но не надо думать, что мы хуже всех. Бывает, конечно, что мы держим нож в левой руке, а бифштекс в правой, но всё же, извините, если за границей в ресторане сидит компания и все они не смеются, а ржут, то это не русские, а немцы; если человек кладёт ботинки на стол, то это тоже не русский, а американец; если человек на ходу чешет при женщинах всё, что попало под руку, то это не русский, а араб; если лежит прямо на газоне, а потом встаёт и писает прямо на улице, то это не русский, а индиец. А если вообще ничего не понимает и по сто раз переспрашивает на чудовищном английском языке, то это точно японец.
Про «новых русских» много анекдотов рассказывают. Мне особенно один понравился. Крутой такой мужик пришёл в турбюро и говорит:
– Куда бы поехать отдохнуть, обстановку сменить?
Сотрудница говорит:
– Вот в Кению можно поехать, поохотиться, козлов пострелять!
Он говорит:
– Ты чего, ваще, что ли? Я тебе говорю, обстановку сменить, а ты опять – пострелять козлов!
Но всё это ерунда, мы, конечно, научимся и вести себя там, и языкам, и обычаям. Лягушек, может, и не станем есть, а вот устриц уже наворачиваем килограммами. И как бы там к нам ни относились, а я лично испытываю чувство морального удовлетворения от того, что наши люди, пусть «новые», но русские, заставили всех относиться к нам с уважением. Мы теперь там водку с «Зенитами» не продаём и матрёшек с кипятильниками не обмениваем. Мы теперь людьми себя за границей чувствуем, потому что он, этот «новый русский», теперь с деньгами туда едет, а это их, иностранцев, более всего убеждает. И правильно сказал когда-то поэт: «Он уважать себя заставил и лучше выдумать не мог!»
Я должен любить людей
«Я должен любить людей, я должен любить людей». Каждое утро я просыпаюсь и говорю себе эти слова.
А к вечеру зверею, прихожу домой без сил. Ненавижу всех, особенно людей. Ложусь спать и думаю: «Почему я их должен любить? За что?»
Жена моя, дай ей Бог здоровья, она хорошая женщина, но полюбить её, как своего ближнего, вот так, просто, без доплаты? Ни за что. Нет, я, конечно,
